Семь дней Создателя

Ужасный полковник повернул своё лицо к двери, и в тот же миг грохнул выстрел: сдали нервы капитана Морозова. Пуля вмяла террористу верхнюю губу в рот, вылетела с обратной стороны, обдав чёрными брызгами стену и окно. Незнакомец дёрнулся от удара, но не упал. Он поднялся и шагнул навстречу направленным в него пистолетам.

— Вот я вас! — он вытянул вперёд руку с тёмными пальцами и длиннющими ногтями.

Никого схватить ему не удалось, так как Блоха наперегонки с капитаном Морозовым бросились прочь по коридору. Заключённый заскочил в камеру и прикрыл за собой дверь, вцепившись в сталь ногтями, как прежде Маслюков. Дежурному ничего не оставалось, как закрыться в туалете.

— Что там? Кто там? — заключенные подступили к Блохе.

— Там, братва, такое творится, — он облизал пересохшие губы. — Менты с ума посходили, палят друг в друга. А один — вылитый трупак. Я таких даже в морге не видел.

— Ты чего в дверь вцепился?

— А хрен его знает — со страху, должно быть.

Блоха прошёл вглубь камеры, присел к столу, приглядываясь к Маслюкову, трясшему над ладонью перевёрнутую кружку.

— А гость-то наш, похоже, того, — Блоха покрутил у виска пятернёй.

— Да хрен с ним, — зэки осторожно приоткрыли дверь камеры и выглянули в коридор.

— Что там? — спросил Блоха, которому выпавшие испытания и пистолет в кармане придали права и уверенность лидера.

— А никого.

— Может, ты слепой?

— Только на один глаз, — обиделся его товарищ. — А вторым совсем не вижу. Сам посмотри.

— Я уж насмотрелся.

— Что делать будем? — Зэки уселись за столом, потеснив глуповато улыбающегося сержанта. — Может, на свободу с чистой совестью, пока менты в войну играют?

— А как же трупак ходячий? Не зря ж поганые всполошились.

— Братва, к чёрту ментов — добудем свободу своими руками.

— Лучше ногами.

— Первый пошёл, — сказал Блоха и кивнул на дверь.

Первым быть никто не захотел.

— Идёт! — взвизгнул зэк, дежуривший у двери.

Все дружно бросились по нарам, только Маслюков, покрутив головой, не спеша полез под стол. Прошло несколько минут. В коридоре было тихо. Такая же напряжённая тишина царила в камере.

Кто-то предложил выкинуть Маслюкова в коридор и посмотреть, что будет, как поведёт себя трупак. Предложение всем понравилось, но Блоха опередил. Прокравшись на цыпочках к двери, он выглянул в коридор, покрутил головой.

— Никого, — сказал он хриплым шёпотом и скрылся за дверью.

Когда следующий смельчак выглянул в коридор, Блоха уже добрался до дежурки, осторожно заглянул, встав на четвереньки, потом выпрямился и развёл руки — никого! Миновав пустую дежурку и приёмную для посетителей, теперь уже вдвоем зэки осторожно отворили входную дверь. Сырая тёмная ночь манила под своё покрывало. До свободы — два шага. Беглецы готовы были уже сорваться с места в галоп, но на стук захлопнувшейся двери из стоявшего на стоянке "уазика" высунулась голова:

— Куда? А ну, марш в камеру!

Трупак! Он возился в дежурной машине, то ли пытаясь завести, то ли настраивая рацию, а теперь, растопырив руки, двигался на зэков на полусогнутых ногах — так хозяин загоняет бестолковых кур в клетушку.

Господи спаси! Ненавистная ментовка стала родней родного дома. Беглецы, на мгновение застряв в дверях, бросились обратно. Блоха ещё успел содрать в дежурке гардину и заклинить ею дверь прежде, чем потусторонняя сила рванула её к себе. Дверь выстояла, гардина не согнулась. Тут раздался звон разбитого стекла: кто-то штурмовал окно дежурки, но, слава Богу, но нём была решётка.

Началась осада.

Зэки снова собрались в камере предварительного заключения. Здесь было маленькое зарешёченное окошечко под самым потолком, да и оно выходило во двор. Здесь было обжито и понятно, всё остальное пугало.

— Дело ясно: дело дрянь, — сказал Блоха, прислушиваясь к неистовству трупа на улице. — На нас напал какой-то зомби. Он неуязвим, цели его непонятны, силы неизмеримы. А это значит, что врага надо ждать в любую минуту в любом месте.

— Охрана, — подал голос Маслюков. — Охрана вневедомственная ничего не знает. У них отдельный вход и через него можно проникнуть в райотдел.

— Оклемался, бедолага, — Блоха любовно-ласково погладил сержанта по голове и вдруг округлил глаза, постигая услышанное. — Бежим!

Увидев пистолет в руке гражданского человека, дежурный вневедомственной охраны лейтенант Саладзе машинально вздёрнул руки, а оператор у пульта чисто по-бабьи заголосила:

— Ой, родимые не надо — я замужняя.

— Заткнись! — посоветовал Блоха. — Где остальные?

— Отъехали, — с трудом разлепил губы дежурный лейтенант.

— Закрывайте, братцы, двери, — приказал Блоха.

— Да они закрыты. Тут крючара — хрен выдернет!

— Слышь, гад уже по двору ходит.

Все прислушались. В вольерах бесновались собаки.

— Во двор выход есть? — спросил Блоха лейтенанта.

— Есть. То есть, нет. Я не помню, — растерялся дежурный охраны.

— По башке дам — вспомнишь? — спросил Блоха.

— Нет двери, нет, — сказала оператор, не тревожась более за свою честь. — Была да заделали, когда туалет тёплый в здании построили.