Семь дней до Мегиддо

Виталий Антонович поднял ногу и с силой пнул каменную перемычку. Та с грохотом рассыпалась острыми клиньями.

За рамой виднелась ярко освещенная комната.

– А ларчик просто открывался… – сказала Елена зачарованно.

Чуть наклонив голову, шагнула вперед.

Рядом, отставая на шаг, вошел в зазеркалье Виталий Антонович.

Они отошли буквально на полметра, когда Виталий Антонович повернулся направо и автомат в его руках загрохотал.

Вот это было громко!

Я вдруг понял, что во всем снаряжении не хватало еще одной полезной вещи – наушников.

Елена тоже дважды выстрелила. Потом переломила стволы и принялась менять патроны.

Виталий Антонович тоже прекратил стрельбу, стоял напряженно, пригнувшись и явно колеблясь.

Мы видели только их, во что они стреляли – понять было невозможно.

Юрий и Василий, сбросив оцепенение, бросились внутрь и чуть не столкнулись в проеме.

Я рванулся следом и едва не поскользнулся на осколках «зеркала». В комнате было очень жарко, влажно, пахло кислятиной и дерьмом.

За мной вбежал деда Боря.

И только когда мы оказались внутри потайной комнаты, я увидел, куда они стреляли.

Это было длинное узкое помещение между основным зданием и пристройкой, мы вошли почти с торца. Шириной комната оказалась метра три, зато тянулась вдоль всей клиники, метров на десять. С нашей стороны вообще ничего интересного не было – грубо оштукатуренные стены, яркие лампы на проводах под потолком, цементный пол.

А вот дальше комната напоминала одновременно лавку мясника и камеру пыток.

С потолка свисали металлические цепи с крюками на концах. На них были рядком подвешены люди, грубо наколотые на крюки в районе плеч. Они все были живы, но выглядели совершенно по-разному.

Ближе всего к нам была голая молодая женщина. Совершенно нормальная на вид, если не брать в расчет торчащий над грудью окровавленный крюк. При нашем появлении она подняла голову, слепо посмотрела в нашу сторону и негромко выдавила:

– Помогите…

На следующем крюке тоже висела женщина, только руки и ноги у нее удлинились, а тело слегка распухло. На третьем крюке был мужчина – у него и голова увеличилась, распухла, покрылась густыми волосами. На четвертом тоже мужчина – еще сильнее трансформированный, на боках, под руками, набухали какие-то бугры. Висевшее на пятом крюке существо было уже непонятного пола, а «бугры» проклюнулись еще одной парой рук – пока совсем коротких, недоразвитых.

Это был целый инкубатор монстров, подобных тому, что нападал на Гнездо!

А перед ним, заслоняя от нас, стоял еще один монстр.

Совсем уж похожий на полноценного, высоченный, только средние лапы еще были коротковаты и ладони не сильно больше человеческих.

Но силовыми полями он уже управлял!

Все пули и дробины, выпущенные Виталием Антоновичем и Еленой, висели в воздухе, словно маленькое, багрово светящееся созвездие.

Подрагивали, покачивались, источая свою смертоносную каменную магию.

Существо скалилось и смотрело на нас. Видимо, удержать все выстрелы ему было трудно.

Все-таки оно еще развилось не до конца!

«Уходите! – пронеслось у меня в голове. Голос был нежным, женским, даже с какой-то материнской тревожностью. – Не трогайте!»

Эта тварь защищала своих… детенышей? Нет, скорее братьев и сестер.

У Измененных, пусть даже таких, изуродованных до неузнаваемости, и впрямь были родственные чувства.

– Что стоите! – крикнула Елена. – Мать вашу!

И снова выстрелила.

Ее крик разорвал оцепенение. Стрелять принялись все – и в этот раз тварь не сумела удержать все пули.

Я тоже нажал на спуск – и скорее почувствовал, чем увидел, что попал в одно из подвешенных тел. Мужчина с раздутой головой задергался, тело сорвалось с крюка и упало, корчась.

Мои патроны действовали иначе, они просто убивали.

А вот еще кто-то попал в самую дальнюю фигуру, и та принялась каменеть, дробящимися фрагментами гулко падая на пол.

«Нет!» – взвыла тварь.

И кинулась в атаку.

Ближайшим к ней оказался Юрий. Он успел выстрелить в упор, и пуля из помпового ружья, пробив защиту, ударила в ладонь. Неуловимо быстрым движением существо занесло над раненой ладонью другую руку – и отсеченная каменная кисть упала на пол.

Вторым взмахом она разнесла Юрию голову.

Кровь ударила во все стороны.

Виталий Антонович закричал, отступая. У него в магазине кончились патроны, он потянулся за новой обоймой, уронил ее и выхватил нож.

Елена перезаряжала ружье.

Мы с Василием и дедом Борей палили из пистолетов. Тварь одной рукой ухитрялась удерживать невидимый щит, где вязли горящие багровым пули, и наступала на Виталия Антоновича.

Я прицелился в распухшее тело и выстрелил три раза подряд.

Мои пули прошли барьер.

То ли тварь сосредоточилась на удержании другого типа боеприпасов, то ли мои патроны обладали большей пробивной силой.

Монстр замер, скребя себя двумя руками по раненому боку.

Елена уперла ему в грудь обрез и выстрелила.

Тварь рухнула.

Виталий Антонович, наш невозмутимый предводитель, с силой пнул ее по голове и принялся бить ножом, матерно бранясь.

Тварь не шевелилась.

– Юра… – сказал деда Боря с горечью. – Юрочка, что ж ты…

Он подошел к окровавленному телу. Секунду смотрел на него.