Семь дней до Апокалипсиса

— Я Левиафан, начальник русскоязычного сегмента Ада. Пребываю в ранге младшего демона. Склонись передо мной, ничтожный человечишко! — важно произнесло существо.

— Чё? — с дурацким видом спросил Петров.

— Да нечё! — обиженно заявил демон. — Да как же сложно работать стало. Еще лет сто назад ты бы у меня в ногах валялся, и о милости бы молил, чтобы я тебе мук адовых убавил. А как советская власть вам мозги промыла, вы первую половину стандартного срока тратите на то, чтобы снова уверовать. Хочу снова к латиноамериканцам! Какие простые, милые и религиозные люди! Не работа, а одно удовольствие! Не то, что вы! Тьфу!

— Левиафан — это огромный змей! — убежденно ответил Лёха. — А ты какой-то рогатый поросенок.

— Я в истинном обличье почти две тысячи тонн вешу, — вздохнул демон. — Получки не хватает такую тушу кормить, приходится более энергоэффективную форму принимать. Тем более тут, в русскоязычном сегменте Ада, он же низкобюджетный.

— Русскоязычный сегмент Ада? Это еще что такое? — изумленно спросил Петров. — По-моему, в Библии такого нет.

— А ты ее читал? — презрительно спросил Демон.

Лёха покраснел. Он ее, конечно же, не читал, и не открывал даже, но был твердо уверен, что там такого быть не может.

— Ну ладно, нет там такого, — неохотно согласился демон. — Но жизнь то на месте не стоит. А Библия в первом приближении, на минуточку, еще в вавилонское пленение иудеев была составлена. А это две тысячи пятьсот лет назад. Слышал про вавилонское пленение, майор?

Лёха отрицательно помотал головой. Он об этом не слышал. А если и слышал когда-то, то немедленно забыл за ненадобностью. Все знания такого рода прочно хоронились в его голове под новыми делами, отказными материалами и горящими сроками.

— Ведомственный вуз, да? — сочувственно спросил демон. — Бывает.

— Кстати, а что за русский язык версии 2010+? — решил поинтересоваться майор. — Я сегодня эту фразу от беса-распределителя слышал, но как-то ее не понял. Мне кажется, я всю жизнь на одном и том же языке говорю.

— Тебе так только кажется, майор, — покровительственно сказал демон. — Вот тебе пример: В русском языке версии 1970 фраза «Вася склеил в клубе модель» имеет одно значение, а в версии 2000 уже совершенно другое. И они даже не имеют общей смысловой канвы. Еще проще пример. В версии 1990 года нет слова мерчендайзер, а в версии 2000 отсутствует понятия нарратив, контент и коронавирус. И поверь, если тебя забросить в 1941, как любят делать ваши придурки — писатели, то ты уже минут через пять будешь получать сапогом по почкам от местного особиста, а потом прогуляешься до расстрельной ямы. Потому что разговаривать будешь, как инопланетянин, у тебя же в речи куча англицизмов. Ты ригу от овина отличаешь? Нет? Ну, я так и думал. А особист отличает. Усёк?

— Усёк! — потрясенно сказал Лёха. Он как-то никогда не задумывался о таких вещах, хотя, грешным делом, почитывал иногда. Про попаданцев, в основном. Там, где взвод десантников с полным БК отражает нашествие хана Батыя, зная из русского языка версии 1200 года только «паки-паки» и «иже херувимы». Или, как прыщавый задрот попадает в магическую вселенную и становится там великим волшебником, полководцем и серийным осеменителем эльфийских принцесс. А те, что характерно, сами выстраивались в очередь, чтобы попасть к нему в гарем. Он таких книг штук сто уже прочел, и все равно интересно было.

— А что, есть еще нерусский сегмент Ада? — несмело спросил он. — И какая разница? Ад — это же сковородки там, вечные муки… Он замолчал, потому что на этом его познания о Преисподней закончились.

Демон посмотрел на него с жалостью, как на дефективного ребенка.

— Вот вы все-таки тупые, людишки, — сказал, как сплюнул, он. — Ну, представь, какие могут быть вечные муки, или вечное блаженство? Ты себе население Земли в первом столетии от рождества сам, знаешь кого, представляешь? Кстати, я тебе его по имени крайне не рекомендую тут называть, мы вообще-то в Аду находимся.

— Ну, миллиард, наверное… — протянул Лёха. — Или чуть больше.

— Чуть больше двухсот миллионов, — припечатал демон. — Из них треть китайцев. Ну, а сколько там было христиан? Да несколько тысяч всего! Вот и обещали всем налево и направо, и вечное блаженство, и вечные муки. А сейчас людей сколько?

— Восемь миллиардов, — Лёха начал понимать.

— Вот! — уткнул в него палец Левиафан. — А бюджет остался прежний! И если раньше мы каждого мужеложца могли целую вечность на вертеле жарить, то сейчас это и грехом то не считается, просто альтернативным вариантом сексуального поведения. Причем, вариантом, одобряемым на самом высоком уровне. В Европейский сегмент Ада уже от конкурентов нота протеста поступила. Требуют всех любителей однополого секса к ним перевести. Для них уже в Раю специальную локацию развернули, с блекджеком и шлюхами. Американцы сейчас туда отправляют всех негров-наркоманов, которые были застрелены полицией при задержании. Так что, майор, теперь вечные муки ограничиваются ста годами, и вечное блаженство — тоже. Это и есть стандартный срок.

— А потом? — спросил заинтригованный Лёха.