Семь дней до Апокалипсиса (СИ)

— Не хочешь, значит, по-хорошему, — задумчиво сказал Лёха. — Значит, будет по-плохому.

Он расстегнул портфель, который оказался забит какими-то папками на веревочных завязках. Нужно было имитировать деятельность и нагнетать жуть на клиента. Он потянул одну из папок, но случайно уронил портфель, из которого веером рассыпалась другие папки, ручки, карандаши, конских размеров калькулятор и фарфоровая собачка. Матерясь про себя, он начал все это собирать. Вот и нагнал жуть! Тьфу! Но, подняв глаза, он увидел выражение неописуемого ужаса на лице Железной Аэлиты.

— Спрячь это немедленно, — сдавлено сказала она, показывая трясущимся пальцем на Фарфоровую Собачку с Самыми Грустными Глазами на Свете. — Спрячь! — голос принял умоляющие нотки.

Лёха вошел в положение несчастной дамы и засунул собаку в портфель. Разговор должен был состояться. Клиент подходил к кондиции, и опытный опер намерен был ее дожать.

— Ты зачем эту дрянь в наш город привез? Ты совсем ненормальный? — выдохнула повелительница котлет и отбивных на этой конкретно взятой территории. — Тут же курорт!

— А в чем, собственно дело? — невинно спросил Лёха. — Я, может быть, люблю возить в портфеле фарфоровых собак.

— Это же Фарфоровая Собачка с Самыми Грустными Глазами на Свете, — медленно, как дебилу, объяснила ему Аэлита. — Это же аватара демона Вселенской Скорби.

— Так я ее потому и вожу, — небрежно заявил Лёха, сделав вид, что для него это обычное дело, аватару в портфеле возить. Подумаешь, аватара какая-то. Название навевало мысли о высоких существах с хвостами и синими лицами. Он это в кино видел. — Так что, будем говорить, или сидеть с глупым лицом и фарфоровых собак пугаться? Я тебе ее, если что, насовсем подарить могу. На полку себе поставишь.

— Ты дурак, что ли? — взвизгнула Железная Аэлита, как тургеневская барышня, увидевшая ядовитую змею. — Не вздумай ее из портфеля вынимать, он эту гадость экранирует.

— Да пусть постоит на полке. Что ты нервная такая? — непритворно удивился Лёха.

— Да если на нее солнечный свет попадет, она активируется, — взвизгнула Аэлита. — Тут даже куры нестись перестанут, километров на сто вокруг.

— Ну и пусть не несутся, тебе то что? — снова удивился Лёха.

— Тут же отдыхающие, — медленно, как тупому, пояснила Аэлита. — Они должны веселиться, есть, пить и тратить кровно заработанные денежки. Если тут порезвится этот демон, то на всех нападет такая грусть и тоска, что я просто завалю годовой план по выручке. Понимаешь? А уж про откачку жизненных сил и говорить нечего…

И она в испуге зажала себе рот, поняв, что сболтнула лишнего.

— Так, гражданочка, будем оформлять, — протяжно заявил Лёха. — Доигрались, два трупа на территории.

— Не докажешь, — оскалилась Аэлита, показав на секунду свое истинное лицо. Оно было насыщенно красного цвета, и это почему-то совершенно не удивило майора.

— Да я и не стану, — пожал плечами Лёха. Я тут эту собаку оставлю на пару месяцев, и подожду, когда тебя из партии погонят за то, что квартальный план завалила.

— Не вздумай, — завизжала демоница, но продолжала мужественно молчать.

— Не хотим, значит, сотрудничать со следствием, — со значением поглядывая на портфель, сказал Лёха.

— Хотим, — с тоской заявила Аэлита, — но очень боимся. Я вообще в это дело лезть не хочу, там прибьют, как таракана тапком. Я сама мало, что об этом знаю, но знаю тех, кто знает больше.

— Кто же, — навострил уши опер.

— К хрустобулочникам тебе надо, — неохотно сказала Аэлита.

— Куда мне надо? — открыл рот Лёха.

— К хрустобулочникам, — повторила Аэлита.

— Это еще кто такие?

— Ну, ты что, песню не слышал: «… И хруст французской булки…»? — напела она фальшиво. — Это недалекие товарищи из российского сегмента интернета, которые искренне считают, что истинный рай находится где-то между 1861 и 1917 годом. Очень специфические люди.

— И что? Такой рай есть? — изумился Лёха.

— Конечно, есть, — изумилась в ответ Аэлита. — Его отдел маркетинга не так давно презентовал. Раз есть спрос, то есть и предложение. Но там есть ма-а-аленький нюанс.- Улыбка Аэлиты напоминала оскал голодной гиены.

— И какой же? — заинтересовался Лёха.

— Это совместное предприятие с конкурентами. У нас девяносто девять процентов, а у них — один.

— Зачем это нам? — обиделся за родное ведомство Лёха.

— Так, если ты, касатик, хоть немного историю знаешь, то рай в это время там был далеко не для всех.

— То есть, — начал догадываться Лёха, — если у товарища подобные убеждения, то у него и Рай, и Ад в одном месте.

— Ну, конечно! — воскликнула Аэлита. — Только в Раю живут какие-нибудь князья и графы, а остальные — ковыряют клочок земли деревянной сохой, едят три раза в неделю и регулярно получают порцию кнута на конюшне.

— А тут тоже, я слышал, наше ведомство мощности арендует для топ-менеджеров госкомпаний. Где они, кстати? — спросил майор Петров.

— Так ты же их видел вчера, — удивилась Аэлита.

— Где это я их мог видеть? — удивился Лёха в ответ. — Уж я бы их точно заметил.