Семь чудес и проклятие царя богов

– Это долгая история, дорогая, – продолжила мама, – и когда-нибудь ты ее обязательно услышишь. Джек – мой сын. Мне пришлось покинуть его тоже. Пожалуйста, останься с ним и твоим братом. Они позаботятся о тебе. В отличие от Масса.

Элоиза застыла на несколько секунд, глядя себе под ноги. Касс подошел к ней. Мне показалось, он думал ее обнять, но в конце концов просто остановился рядом.

Когда Элоиза заговорила, ее голос был едва различим.

– Хорошо, – сказала она. – Я верю вам, сестра Нэнси. Но… я совершила одну большую глупость. – Она покосилась на Торквина. – Когда этот парень пришел за мной, я включила сигнал тревоги.

– Погоди… это ты его включила? – переспросила мама.

– Простите меня! – Можно было подумать, что Элоиза сейчас заплачет.

– Нет, нет, все в порядке, дорогая, – поспешила успокоить ее мама.

Она посмотрела на меня, и я точно знал, о чем она думает. Если тревогу запустила не мама, если внимание массаринов было сфокусировано совсем на другой части лагеря, может, ее так никто и не заметил. Мама улыбнулась.

– Я не могу остаться с вами. Но пообещай, что ты пойдешь со своим братом, хорошо?

– Куда вы, сестра Нэнси? – спросила Элоиза.

– Назад к Масса. Но я буду присматривать за вами из безопасного места, – пообещала мама. – Я очень постараюсь.

Ее слова стали для меня неожиданностью.

– Пойдем с нами, мам!

– Я… Я бы хотела, – призналась мама. – Но Омфалос ничего не забывает и не прощает. Если я уйду с вами, я не проживу долго, Джек. Что же касается Масса… – Она тяжело вздохнула. – Надеюсь, они меня не заподозрили. Иначе мне придется пуститься в бега.

– Нет! – закричал я. У меня пылало лицо. Из-за навернувшихся слез я едва мог рассмотреть маму, словно она уже стала одним из далеких воспоминаний.

Она коснулась моего подбородка забинтованной рукой.

– Ты стал так похож на своего отца.

– Он скучает по тебе, мам, – сказал я. – Очень. Так же, как я. Что, если мы больше никогда не встретимся? Если Масса тебя схватят… или континент поднимется и побережья затопит? Что, если мне исполнится четырнадцать прежде…

Мама крепко обняла меня и зашептала на ухо:

– Я подвела тебя, Джек. Я думала, что смогу найти способ, как вылечить тебя, но у меня не вышло. Теперь твоя очередь. Тебе придется справиться со всем самому. Ты и твои друзья – единственные, кто на это способен. Береги локули.

С этими словами она отпустила меня и побежала назад в джунгли.

Я смотрел, как ее силуэт растворяется в наступающей темноте.

Глава 35 Головорез номер семь

Цифры на моих часах сменились с 6:36 на 6:37.

В джунглях практически стемнело. Мы едва могли различить контуры деревьев. Я опять привязал к голове фонарик. Нас вел Касс, но его скорость неуклонно падала. Сейчас мы стояли неподвижно на полянке в ожидании, когда Эли закончит возиться с камерой на ветке. Эта была пятая по счету.

– Ты не можешь побыстрее? – прошипел Касс.

– Закончила. – Эли спрыгнула на землю. – В следующий раз сам все сделаешь, мистер Дерганый.

– Это я Дерганый? – возмутился Касс. – Мы не на прогулке, Эли! Они сказали, что мы должны управиться до темноты! А теперь – оглянись!

– Касс, солнце еще не село, – вмешался я. – Нам кажется, что уже совсем темно, потому что вокруг джунгли! Эли старается нас обезопасить.

Касс сделал глубокий вдох.

– Да… – Он отвернулся к горе. – Знаю…

– Ты уверен, что мы родственники? – спросила Элоиза.

Мы потащились дальше. Каждый шаг словно добавлял веса и так тяжеленным локули, что висели в мешке у меня за плечом.

– Ребят, мне нужно передохнуть, – не выдержал я.

– Нет! – возразил Касс.

– Да! – хором согласились Элоиза и Эли.

Я остановился и позволил мешку упасть на землю. Элоиза с тяжелым вздохом привалилась к дереву. Я посмотрел назад, ожидая увидеть в темноте шедшего позади нас Торквина, но он так и не показался.

– Торк, у тебя все нормально? – позвал я.

Ко мне подошел Касс.

– Может, он завалил вромаски голыми руками и решает, как его съесть.

– Торквин! – закричал я и, подсвечивая себе фонариком, пошел в том направлении, откуда мы пришли.

– Эй, Торк! – ко мне присоединилась Эли.

Когда мы дошли до поляны, где она перенастраивала последнюю камеру, я замер.

Мой фонарик высветил человеческий холм на краю поляны – Торквин лежал на боку, глаза закрыты, а рот широко распахнут.

– Он спит? – спросила Элоиза.

Я подбежал к нему и опустился на колени. Он дышал. Я схватил его за плечи и попытался встряхнуть.

– Торквин! – позвал я. – Вставай! Мы почти пришли!

– Рад это слышать, – отозвался голос из тьмы.

Элоиза вскрикнула. Я торопливо поднялся и повел пятном света вдоль длинной черной сутаны, пока не увидел бородатое лицо брата Димитриоса.

– Как-то уж очень ярко, – пробормотал он, прикрывая глаза рукой, в которой он держал дубинку. – Вашему бандиту-переростку из Караи явно недостает мозгов. Хотя следует отдать ему должное. Мы никак не ожидали обнаружить его здесь.

– Так нечестно! – возмутилась Элоиза. – Вы сказали им, что у них есть время до темноты! Вы наврали!

У Димитриоса расширились глаза.