Сэляви

Смеркалось. Только диссиденты
Руками разгоняли мрак.
Любви прекрасные моменты
Не приближалися никак.

Когда, помыслив хорошенько, —
Ни срам, ни пасквиль, ни донос —
Всемирный голубь Евтушенко
Письмо за пазухой принес.

Я над ответом хлопотала,
Письмо вертела так и сяк.
Но что-то в воздухе витало —
Один лексический пустяк.

Чего ждала — уж не команды ль?
Спаси меня и сохрани…
Но все твердили — Эмка Мандель,
И было отчество в тени.

Кого спрошу? Никто не дышит
В окошко дома моего.
И каждый пишет, да не слышит,
Кругом не слышит ничего.

Обременен нездешней славой,
Любимец всех концов Земли,
Наш письмоносец величавый
Исчез в сапфировой дали.

…На всякий случай, на пожарный,
Я в Шереметьево приду,
С цветами глупыми, пожалуй, —
Стоять в каком-то там ряду…

Смеркалось, да. Но, тих и светел,
Приемник голоса ловил.
Один Коржавин нас заметил
И чуточку благословил.

В 1983 г. меня нашло письмо Коржавина, а ответа я не написала тогда — не знала, куда и как обратиться, не умела. Лет шесть назад я вдруг придумала этот стишок, а через неделю-другую Н.М.К. сошел с шереметьевского трапа. Все нашлись, все более или менее встало на свои места.

* * *

Нет, советские сумасшедшие —
Не похожи на остальных!
Пусть в учебники не вошедшие —
Сумасшедшее всех иных.

Так кошмарно они начитаны,
Так отталкивающе грустны —
Беззащитные подзащитные
Безнадежной своей страны.

Да, советские сумасшедшие
Не похожи на остальных.
Все грядущее, все прошедшее —
Оседает в глазах у них.

В гардеробе непереборчивы,
Всюду принятые в тычки,
Разговорчивые, несговорчивые,
Недоверчивые дички…

Что ж — «советские сумасшедшие»,
Ежли болтика нет внутри?
Нет, советские сумасшедшие
Не такие, черт побери!

Им Высоцкий поет на облаке.
Им Цветаева дарит свет…
В их почти человечьем облике
Ничего такого страшного нет.

* * *

На белый или на черный
Пришел ты на этот свет, —
Я муза твоя, Ученый,
Хочешь ты или нет.

Птицею ли ночыо,
Знаком ли прописным —
Я бы была иною,
Если б ты был иным.

Я нянькой была твоею,
Качала тебя в горсти.
Я муза твоя. Я смею
Стоять на твоем пути.

В бездне твои находки.
Парус твой унесло.
Я твоей утлой лодке
Верное дам весло.

Профиль позолоченый
Сверху всех твоих дел.
Я муза твоя, Ученый.
Такую ли ты хотел?

Ладонь человечья — мякоть.
Глазам твоим горячо.
Ты не умеешь плакать —
Зачем же мое плечо?

Дерево с черной кроной.
Окна твои без сна.
Я муза твоя, Ученый,
Мать, сестра и жена.

Нет тяжелее груза —
Знать, что всегда с тобой
Женщина или муза —
Та, что зовут судьбой.

* * *