Сэляви

Я с братом Сашей в Японии, 1991 г. (Брат живет и работает в Токио.)

Мы с папой и моим дядей Володей Шисселем, Денвер, Колорадо, 2000 г.

В Бостоне: М. Володин, Л. Коржавина, я и Наум Коржавин.

Париж: Ада и Дэви Тушинские, я и Маша Пукшанская.

Мы с Диной Рубиной.

С Женей Клячкиным, который празднует свои 60 лет в Москве.

Это и есть моя «беспокойная тетя» Светлана, сестра моей мамы.

* * *

Молчи, скрывайся и таи…

Ф. Тютчев

Чертополохом поросли,
Скажу тебе на ухо.
Чертополохом поросли —
Сам черт теперь не брат.
«Не верь, не бойся, не проси» —
Так вот же вся наука!
Не верь, не бойся, не проси —
Все будет в аккурат.

Родимый край не так уж плох —
То облако, то тучка.
Сплошная ширь, куда ни глянь,
Простор, куда ни кинь…
Полынь, полынь, чертополох,
Российская колючка.
Полынь, полынь, чертополох,
Чертополох, полынь.

Какая мразь ни мороси,
Какой дурак ни пялься —
Чертополохом поросли
До самых царских врат.
Не верь, не бойся, не проси,
Не уступай ни пальца.
Не верь, не бойся, не проси —
Все будет в аккурат.

Вот-вот махну «прости-прости»,
Печально и потешно.
В конце тоннеля будет свет,
А за спиной порог…
Вот так и выжили почти.
По Тютчеву почти что.
Не верь, не бойся, не проси.
Полынь, чертополох.

* * *

Добрая большая улыбка.
Ты одна такая на свете.
Смилуйся, государыня рыбка!
Мы твои безыскусные дети.

Мы тебе поверили крепко.
Ты одна, родная, на свете.
Смилуйся, государыня репка!
Мы твои безысходные дети.

…Вот она, огромная репа,
Или — колоссальная рыба.
Шумно дышит, смотрит свирепо…
Все равно — спасибо, спасибо!

Может, ты безгласная рыба.
Может, ты — безглазая глыба.
Мы — твои последние дети.
И за все — спасибо, спасибо!

* * *

Александр Семенович Кушнер,
Я знаю, меня осуждает
За то, что я на одном выступленьи
Сказала, всю грусть не тая —
Де, мол, многим стихам на свете
Музыки не хватает!
И потому они — недопесни.
Недопесни — сказала я.

Александр Семенович Кушнер
С моими друзьями дружит.
Он надписывает им книги
«Дорогому поэту эн».
А меня он не замечает!
А со мной он дружить не хочет,
Да, по-моему, он и не видит,
И не слышит меня совсем.

И стоит он на невском бреге —
Недоступный такой, прекрасный,
И посматривает сурово
Сверху вниз на мою Москву.
И не видит он в синем мраке,
Как через Клин, через Бологое,
Как по морю — по окияну,
Я барахтаюсь, но плыву.

Доплыву, обсушусь, согреюсь.
Теплый пар от меня повалит.
Влажным облаком над заливом
Моя песенка полетит.
Александр Сергеевич Пушкин,
Может быть, меня и похвалит.
А Александр Семенович Кушнер,
Может быть, меня и простит…

* * *