Селфи с судьбой

– Что такое? Что, Лилечка?! – не выпуская телефона, он бросился к ней. Глаза у неё налились слезами.

– На, читай! Опять! Я же всем, всем разослала!

И она обеими руками закрыла лицо.

– Я удалю, удалю! Уже удаляю, не плачь, зая! – Он одной рукой обнимал Лилечку, а другой производил манипуляции с телефоном. – Нет, ладно бы хейтеры поганые, и то свои родные френды!..

Мимо пробежала давешняя лошадь с тележкой. Теперь на соломе сидели двое – мужик в телогрейке и мальчишка в яркой куртке для сноуборда. Позади них тряслись и тяжеловесно стукались две высокие алюминиевые фляги, по всей видимости, с молоком.

Илья проводил их глазами. Лошадь повернула к плотинке и потрусила под горку.

– …Я специальный пост разместила, что у меня мама погибла, – горестным и немного горделивым тоном объясняла Лиля Николаю Ивановичу, который совал ей безупречный носовой платок в крупную клетку. – И попросила никаких соболезнований не выражать! Ну, мне тяжело, невозможно! Все у себя перепостили, все ок. Я думала, все меня услышали. И вдруг опять, – голос у неё поехал вверх, – дорогая Лиля, крепись, мы с тобой!.. Нет, ну попросила же по-человечески!..

– Я удалил, удалил! – утешал её Ванечка.

– Это нормальное человеческое желание, – сказала Ангел в сторону. – Выразить соболезнование. Хотя это тоже враньё!.. На самом деле всем наплевать.

– А мне не наплевать! – запальчиво воскликнула Лиля. – Меня это грузит! Мне нельзя об этом думать, мне так док сказал, знаменитый психотерапевт! Я не думаю, а мне все напоминают! Скоты, сволочи!

– Ваша мама часто приезжала в Сокольничье? – спросил Илья.

– Откуда я знаю! Ванечка, мне нужно чего-нибудь выпить. У неё своя жизнь, а у меня своя. Была. И вообще я в Нью-Йорке жила, пока она меня оттуда не дёрнула. Вдруг ей в голову ударило, что я должна жить на родине!.. Ну вот, теперь я живу на родине, а она умерла.

– Примите наши… – начал Николай Иванович, осёкся, но всё же договорил, – соболезнования.

Девушка не обратила на его слова никакого внимания.

– Я думала, тут попроще будет. В Москве вообще все свои, это ж большая деревня!.. А тут все чужие. И, главное, мужик этот пропал, который звонил, директор. Как будто мне делать больше нечего, сидеть тут и ждать его!

– А зачем вы его ждёте? – спросил Илья.

– Да ему мать деньги оставила на что-то, причём наличные! А договор они не подписали. Ну, он позвонил и говорит, заберите деньги, я их всё равно использовать на дело не могу, меня проверяющие органы за жопу возьмут.

– Какой порядочный человек, – изумился Николай Иванович. – По идее, мог бы вас и не извещать. Оставил бы себе…

Лиля махнула рукой.

– Да мать деньги килограммами раздавала! Он небось от неё всласть покормился, а сейчас совесть проснулась, да и мать умерла, убили её. Алкоголик какой-то задушил…

Лиля уже смотрела в телефон, говорила деловито, как будто сюжет фильма пересказывала.

– Я дела тут… с наследством… порешаю… и всё равно… в Нью-Йорк… улечу. Да, Ванюш? Там жить по приколу. А здесь бардак и пробки, больше ничего.

– Почему же Лилия Петровна вас забрала в Москву, если вам было хорошо в Нью-Йорке?

Лиля пожала плечами. Большие пальцы рук у неё работали с невероятной скоростью.

– Она сказала… да ну её… что пора делом заниматься, а не по барам зависать… Каким ещё делом… Потом замуж… дети… Какие дети… Я ей говорю, это в вашем поколении всем нужно было замуж и рожать, а сейчас всё по-другому… Мы в другом мире живём… Не стану я никаких детей… рожать… И замуж… не выйду.

Тут Ванечка оторвался от своего гаджета, обнял её, прижал к себе и приподнял.

– И за меня не выйдешь, зая? Свадьба на Сардинии, гости, белые шары! Платье поедем выбирать!

Лилечка засмеялась.

– Вот он всегда так! – сообщила она остальным. – Знает, как меня развеселить! За тебя выйду, конечно!.. Только за тебя! Пошли, выпьем чего-нибудь.

– Смузи?

– Сам ты смузи!.. Коктейльчик попросим сварганить. Вы с нами?

И они пошли в сторону гостиницы. Ванечка обнимал Лилю за плечи, но при этом каждый из них смотрел в свой телефон.

Галки поднялись с дальней крыши и понеслись в сторону леса.

– Поколение Интернета, – заключил Николай Иванович, когда галки скрылись.

– Нонсенс, – отрезал профессор Субботин. – Интернет ни при чём. Я должен подумать.

Он зашагал было по траве, но потом остановился и обернулся.

– Вот тебе пример честности, – сказал он Ангелу серьёзно. – Люди не врут. Эта девочка не любила свою мать. Она честна! И не хочет делать вид, что у неё горе. Она уладит дела с наследством и отбудет в Нью-Йорк.

– Ну и что? – пробормотала Ангел. – Ну и правильно.

– А по-моему, это омерзительно, – высказался Николай Иванович. – И как раз нечестно. Погибшая наверняка достойна того, чтоб о ней погоревали хотя бы самые близкие.

– Какие старомодные слова вы говорите, – пробормотал Илья.

Длинная хищная машина неслышно вырулила из-за угла, неспешно прокатила по улице и затормозила у входа в гостиницу. Крышка багажника стала сама собой открываться, хлопнула дверь, и наружу выбрался человек. Выбравшись, он всем телом потянулся, посмотрел по сторонам и неторопливо полез в багажник.