Селеста между строк

Она сидела, смотрела на фигуру и вдыхала заплесневелый запах, исходивший от Картонного Финна и его сумки. Она просидела так час. Потом еще один. После этого она предположила, что в таком виде эта деятельность оказывает на нее слишком сильное давление и будет лучше, если она займется нормальными делами. Однако ей было непросто определиться с тем, что именно считать нормальными делами, так как в последние дни она бо́льшую часть времени лежала на кровати без движения. Чем она занималась раньше? Селеста вздрогнула. Она спрашивала себя, чем занималась до того, как рухнула ее жизнь.

Она же любила читать. Можно свернуться калачиком в кресле и читать. Достав с полки книгу, она села у окна. Продравшись сквозь четыре главы и не поняв почти ни слова, она взглянула на Картонного Финна. Ему не удавалось успокоить Селесту.

– Давай же, у тебя получится, – подбодрила она его. – Работай. Как раньше.

Небо за окном начало темнеть, а тревога Селесты все росла.

– Я прошу тебя помочь мне, – с нажимом проговорила она. – Сейчас же.

Селеста чувствовала себя такой же безжизненной, как картонная фигура.

Ее охватила ярость. Вскочив на ноги, она кинулась в Картонного Финна книгой и сбила его на пол.

– Это нечестно с твоей стороны! Это предательство! Ты бросил меня, когда больше всего мне нужен! Это предательство высшей степени!

Пылая от гнева, Селеста бросилась к своему столу и, обыскав три ящика, наконец обнаружила то, что ей было нужно. Сжав канцелярский нож в руке, она бросилась к картонной фигуре и встала над ней на четвереньки.

И принялась резать, и резать, и резать.

С каждым отсеченным куском ее сердце колотилось все сильнее и сильнее, а дрожь в руках усиливалась. Снова и снова она проводила лезвием по Картонному Финну, раздирая его ноги и руки на лоскуты. Из ее горла вырвался утробный крик, и она провела ножом по его лицу – по лицу своего брата, который оставил ее и забрал с собой свой жизнерадостный, отважный дух. Чья смерть нанесла травму всей семье. Селеста провела рукой по единственной части фотографии, которая еще не была изодрана, размазав слезы по красной футболке Финна.

– Ты кусок дерьма! Ты кусок дерьма! Я ненавижу тебя! – вопила Селеста, выпуская наружу всю свою боль. – Ненавижу тебя!

– Селеста!

Это был Мэтт. Он опустился на колени рядом с ней.

– О, господи…

Он аккуратно вынул нож из кулака Селесты и крепко ее обнял.

Она рыдала и никак не могла остановиться.

– Я порезала его, Мэттью! Картонный Финн разрезан! Он кусок дерьма! Что мне теперь делать?

Она плакала, а Мэтт обнимал ее и раскачивал взад-вперед.

Внезапно Селеста напряглась.

– Что я наделала? Нет-нет-нет. Что я с ним сделала? Мэттью, надо все исправить. Мы можем его починить.

Она вырвалась из рук Мэтта и поползла обратно к столу. Там она нашла коробочку с остатками шарниров, которую Джули купила много лет назад.

– Мы можем его починить; мы можем его починить, – повторяла она снова и снова. – Помоги мне, Мэтти. Пожалуйста. Почини его для меня; почини его для меня! Ты справишься. Ты можешь все, что угодно. Ох, пожалуйста, помоги!

Коробочка вывалилась из ее трясущихся рук и упала на груду клочков картона и кусочков ковра, которые она отрезала в приступе ярости.

– Я не могу, Селеста, – тихо проговорил Мэтт. – Я не могу починить его, милая.

Она резко повернула к нему голову.

– Можешь! Конечно же, мы все сможем! Ты мне поможешь! Ты сделаешь это для меня! Я тебя умоляю!

Но опустив взгляд, она поняла, что там лежат всего лишь пять золотистых шарниров. Она затрясла головой снова и снова.

– Нет, нет… О, господи, нет.

Это не могло происходить на самом деле.

– Здесь не хватает шарниров. Не хватает шарниров.

Мэтт снова обнял сестру, обхватив ее руками и прижав к груди.

– Почему их не хватает?

Она схватила с пола две горсти картонных клочков и со злостью бросила их в воздух.

Мэтт прижал ее к себе еще сильнее.

– Остановись. Пожалуйста, хватит.

Селеста тяжело дышала, пытаясь высвободиться из его рук. А потом из ее горла вырвался последний всплеск отчаянья:

– Я уничтожила его, а теперь мне не хватает шарниров!

Ее брат – тот, что сидел рядом с ней и, как она прекрасно знала, сильно ее любил, – положил голову ей на плечо. Она почувствовала, как рукав ее футболки намокает от слез.

– Мэттью, – проговорила она, наконец успокоившись. – Мэтти, пожалуйста, не плачь.

– Я думаю, – ответил он, не поднимая головы. – Я думаю, нам тоже нужны свои шарниры.

Селеста задумалась.

– Да. Думаю, ты прав.

Они сидели на полу ее комнаты и понемногу приходили в себя.

У Селесты не осталось сил.

– Прости, что я причинила тебе такую боль. Прости, что окончательно уничтожила ваши с Джули отношения.

– Ты ничего не уничтожала. Мне так жаль, что ты услышала все то, что я сказал в Сан-Диего. Дело было не в тебе, Селеста, а только во мне. Это я все испортил. Я использовал тебя в качестве отговорки, чтобы не уезжать с Джули в Калифорнию, потому что… Я не знаю… потому что…

– Потому что ты боялся, что ваши отношения не будут долгими, – закончила Селеста за него. – Что она не может любить тебя так же сильно, как ты любил ее.

– Да.