Секта

Судя по запыхавшемуся голосу, она только что занималась тяжелой работой.

– Что ты там делаешь?

– Расставляю книги. Привезла шесть ящиков из выморочной квартиры.

– Не могла бы ты, когда освободишься, поискать на полках специальную литературу?

– У меня кончились все экземпляры «Какую мне выбрать специальность».

– Очень смешно. Посмотри, что у тебя найдется на тему управления предприятиями и месмограммы.

– Месмограммы? Месмер – это тот, на которого ты работаешь?

– Совершенно верно.

– Разве ты занят не поисками его сына?

– И снова ты попала в точку.

– Странно! Зачем тебе сведения о твоем работодателе?

– Нужны. Как думаешь, у тебя что-нибудь найдется?

– Если найдется, будешь мне должен булочек с корицей.

Томас согласился. Он мог бы, конечно, попросить экземпляр у Фердинанда Месмера или купить одну из книг, разложенных на прилавке в вестибюле, но не хотел, чтобы кто-то из «Месмер ресурсиз» узнал об этой стороне его расследований.

Вернувшись на яхту, Томас засел за чтение последней части составленного Беньямином отчета. Беньямин закончил обучение, и некоторые его сокурсники уже благополучно выдержали экзамен. Только один из них не пожелал продолжать обучение и пройти второй курс, заплатив за это пять тысяч крон. Беньямин писал, что сам он, хотя его работа на Фердинанда Месмера завершилась, решил остаться до заключительного экзамена. А поскольку за его обучение заплатил Фердинанд Месмер, он чувствует себя обязанным продолжить отчеты, хотя и ощущает себя при этом подлецом. Возможно, по этой причине он снова акцентировал внимание на том, что нападки в прессе были безосновательны и все в общине делается от чистого сердца. Что касается Якоба, то Беньямин все больше и больше проникался к нему симпатией. После нескольких недель знакомства, Беньямин почувствовал себя посрамленным в своем первоначальном скептицизме. Он теперь сожалел о том, что еще недавно подозревал Якоба в корыстных намерениях. Беньямин понял, что Якобом двигало только ревностное отношение к служению и потому он стремился исправлять любую ошибку, допущенную им самим или кем-то из окружающих. Теперь же, когда библейские собрания стали пользоваться таким большим успехом и община на Бельгиенсгаде увеличила число своих членов, нужно было прилагать все старания к тому, чтобы сохранить этот успех. Из этой части отчета также явствовало, что Лиза переехала в общину на постоянное место жительства и поселилась в общей спальне, располагавшейся в подвальном этаже. Беньямин помогал ей при переезде и даже сам сделал именную табличку для шкафа, где хранились ее пожитки. Ее имя – Лиза Браск – он выжег по дереву паяльником, а сверху украсил табличку цветком. Узнав фамилию Лизы, Томас взял ее себе на заметку: если не найдется другой зацепки, можно будет начать поиски с нее.

Томас перешел к следующему абзацу, в котором Беньямин жаловался на то, как грустно ему бывает уходить по вечерам домой и как он жалеет, что не живет постоянно в общине. Далее он в сентиментальном тоне писал, что эти три месяца, пролетевшие так быстро, дали ему нечто особенное, чего он никак не ожидал, и благодарил Фердинанда Месмера за то, что тот косвенным образом этому способствовал. Если бы Месмер не нанял Беньямина для расследования, этого не случилось бы. С другой стороны, ему все труднее давались отчеты. И как он добавил в самом низу страницы: «Я вижу только хорошее. Вы по праву можете гордиться своим сыном».

Томас невольно улыбнулся. Похоже, что частный детектив, работая на Месмера, переметнулся на другую сторону и обрел любовь, которая обещала быть взаимной. Он хотел уже встать и сходить в каюту за последними страницами отчета, как вдруг в кармане у него зажужжал телефон. Томас достал мобильник и ответил на звонок.

– Можешь заглянуть ко мне с булочками, – послышался на другом конце голос Виктории.

– Нашла что-то про месмограмму?

– И кое-что поинтереснее.

– Что же это?

– Булочки с корицей, Ворон. Самые лучшие из «Лагкагехусет».

Когда Томас вошел в антикварную лавку, на него пахнуло ароматом свежесваренного кофе. Стоя за широким старинным прилавком, Виктория разбирала ящик с книгами. Теплая погода не способствовала высокой покупательской активности. Кроме одного старичка, разглядывавшего выставленные на полках книги, в лавке никого не было.

– У вас есть что-нибудь Сэлинджера? – спросил он писклявым голосом, с любопытством вытянув шею.

– Давно уже не было. Молодежь сейчас не увлекается классиками.

– Черт бы побрал эту молодежь! – улыбнулся старичок и вернулся к изучению книжных полок.

Виктория кивнула.

Томас небрежно бросил пакет с булочками на прилавок, и Виктория кинула туда жадный взгляд. Отерев пыльные руки о брюки твидового костюма, она обернулась, чтобы достать приготовленные на полке две кофейные чашки.

– Где книги?

Виктория налила кофе из поршневого кофейника.

– Ты что – ослеп? Вон они все лежат, – сказала она, кивнув на стол, где лежала стопка книг.