Секта-2

Как-то в один из этих похожих дней новой эпохи они, пресыщенные океаном, просоленные им насквозь, решили обследовать островок, чтобы найти хоть кого-то похожего на себя, то есть двуногого, носящего одежду, употребляющего гель для душа и виски, – словом, человека. Действительно, ближайшая деревня находилась километрах в сорока, в глубине острова, имела в высшей степени туземное название, которое с первого раза выговорить нипочем не удавалось, и была для Лемешева и Пэм тайной за семью замками – они никоим образом не были с ней связаны, ведь все необходимое подвозил им катер с соседнего острова. Игорь решил подготовиться к этой небольшой экспедиции весьма тщательно и помимо запаса провизии прихватил с собой револьвер, а Пэм повязала голову глухим платком, опасаясь каких-нибудь ядовитых клещей – по ее убеждению, они вполне могли водиться в лесах, через которые им предстояло идти. Путешественники выступили в поход после завтрака и были готовы к приключениям, достойным Робинзона, но все оказалось несколько прозаичней: совсем неподалеку от дома они наткнулись на сносную грунтовую дорогу и некоторое время шли по ней, пока их не подобрал какой-то попутный грузовик, перевозивший из одной деревни в другую множество галдящих дурными голосами кур. В кабине нашлось достаточно места, а отзывчивый шофер, черный, как гуталин, парень в застиранной клетчатой рубахе и белой панаме, не дал им скучать. Он довольно сносно говорил по-английски и всю дорогу развлекал своих попутчиков разными историями из жизни аборигенов – обитателей как Лиапари, так и всех прочих островов, поскольку водная стихия преградой для сплетен никогда не считалась.

– А здорово вас потрепало большой волной? – поинтересовалась Пэм, скорее из вежливости, чем и впрямь интересуясь.

– Нет. – Парень заливисто расхохотался, но тут же оборвал сам себя. Он вообще был какой-то странный: начинал было смеяться, громко, истово, а затем внезапно переходил на спокойный тон или вообще замолкал. Движения его были резкими и больше напоминали движения какого-то механизма, настолько в них отсутствовала хоть малейшая пластика. – Та волна вышла отсюда, ударила в чужой берег, перебила много белых и опять вернулась, чтобы великий колдун запер ее в свой ящик великих бед. Ничего страшного, погибло всего несколько белых, которые жили в своих виллах на берегу. С тех пор они сюда носа не кажут, вы первые.

– Вообще-то я тоже белый, – начиная раздражаться, вставил Игорь. – Есть грань, за которой шутка перестает таковой являться. Что это за расовая ненависть у отдельно взятого перевозчика кур?

– Простите, масса. – Черный шофер с вежливым почтением, без тени фамильярности снял с головы свою панамку. – К вам это не относится, ведь мы знаем, кто вы такой. Именно поэтому вам здесь ничто не может угрожать. Великий колдун будет рад, он наградит меня за то, что я привез вас обоих к нему. Ваше пребывание здесь – большая честь для всех жителей Лиапари.

Игорь подмигнул Пэм, но скорее чтобы скрыть собственную растерянность, чем пытаясь выглядеть самоуверенным:

– Видала? Они знают, кто я такой. Но я-то ведь не знаю, кто они такие. Я ничего не чувствую, нет в этом парне злого духа, в нем вообще, кажется, ничего нет. Он словно робот.

– Он и есть робот, Эгер. Вернее, зомби. Мы в краю вуду. – Пэм блаженно потянулась и, прищурившись от яркого солнца, опустила на нос солнечные очки, до этого игравшие роль обруча для волос. – Вуду – мой дом родной. Когда приедем, ничему не удивляйся.

– Нет-нет, милая моя, сомнителен мне этот паренек. Вызывает подозрения. Ты не против, если я его проверю?

Она кивнула. Разговор их шел по-русски, предполагалось, что перевозчик кур с Соломоновых островов уж никак не мог знать язык страны, находившейся отсюда за многие тысячи километров. Да и откуда у простого водилы талант полиглота? Однако по смятенному взгляду Пэм Игорь понял: все и впрямь совсем непросто с этим парнем. Тот заметно напрягся, буквально вцепился в руль, физиономия его дышала сосредоточенной готовностью отразить любую попытку насилия. Игорь перешел на их с Пэм внутренний язык, коря себя за то, что до сих пор не пользовался этим проверенным способом общения, излишне доверясь национальному «авось».

«Мне кажется, он все прекрасно понимает».

«Мне тоже так кажется, Эгер».

«Кто он в таком случае, как ты считаешь? В моем учреждении таких фруктов не растет, знаю точно. Хотя черт их знает, чего они там выдумали! Но все же в такую возможность я верю меньше всего».

«Он скорее всего из моего учреждения. – Игорь увидел, как Пэм нервно сглотнула. – Если так, то я сильно сомневаюсь, что он привезет нас туда, куда нам надо. Сделай с ним немедленно что-нибудь, мне страшно просить его остановить машину. Страшно, что он не станет останавливаться».

– Слушай-ка, друг, – обратился Игорь к парню. – А тебе не кажется, что на спущенном баллоне мы, во-первых, далеко не проедем, а во-вторых, вообще можем слететь с дороги? Ты же еле справляешься с управлением, вон как машина виляет. Может, стоит выйти да заменить колесо? И я бы помог, я не белоручка.