Секта-2

Людей в магазине было немного, они рассредоточились по залу, будучи заняты всяк своим делом. Кто-то размышлял возле чайной секции – здесь стояли огромные цветастые банки, и в каждой находился какой-нибудь свой, особенный сорт. Иные прохаживались вдоль открытых прилавков со всякой замороженной снедью или выбирали сладости в кондитерском отделе, где пахло ванилью и отчего-то цикорием, точно целый мешок его без сожаления рассыпали там и тут, как сухую лаванду на полках в платяном шкафу. Вино встретилось первым из намеченного списка, и Настя опустила нужную бутылку в сетчатую пустоту тележки. Туда же последовали сыр, овощи… В колбасном отделе она не сразу нашла глазами нужный ей окорок – твердый кусок свинины, пропитанный запахом тлеющих опилок и еще чего-то, что составляет секрет рецепта хамона, делая этот продукт испанского экспорта столь желанным для многих влюбленных в мясо черной иберийской хрюшки. Какой-то парень, возрастом немного старше ее, лет под тридцать, толкающий перед собой тележку и что-то говорящий в телефон на совершенно незнакомом языке, в котором Настя невольно различила и английские, и французские, и немецкие, и еще какие-то, чуть ли не японские словечки, внезапно вынырнул перед ней из-за полок со специями и – о, наглость! – сцапал единственный окорок, именно тот, на который она уже было и нацелилась. Небрежно бросив его в свою тележку, продолжая нести все ту же казавшуюся нелепой телефонную тарабарщину и даже не взглянув в сторону остолбеневшей Насти, он пошел себе как ни в чем не бывало к кассам. Второго такого же окорока в магазине не оказалось, о чем сообщил девушке похожий на десятилетнего ребенка продавец (до такой степени он был щуплым, и лицо его совсем не было отмечено печатью взрослости), посоветовав зайти послезавтра. Это было так неожиданно, нелепо и до такой степени досадно, что Настя в сердцах оттолкнула свою мечту о скромном гастрономическом чуде и, не заботясь более судьбою тележки, решив, что без хамона весь замысел семейного пира теперь безнадежно разрушен, пошла к выходу следом за нахалом, эту мечту укравшим. А тот, не отрывая от уха телефона, свободной рукой быстро выставил перед кассиром свои покупки, не глядя на получившийся у кассового аппарата результат, кинул в пластмассовый лоток крупную бумажку и с видом крайне занятого, целиком погруженного в свои заботы индивидуалиста механическим равнодушным движением принял сдачу и втолкнул смятые бумажки и мелочь в брючный карман. Кассир собрал все в пакеты, сказал нахальному молодому человеку какую-то дежурную тусклую вежливость и перевел взгляд на Настю, привычным жестом потянувшись в сторону своего орудия производства – кассового аппарата.

– У меня ничего нет, – в сердцах заявила Настя. – Некоторые покупатели прямо на ходу подметки рвут.

– Вот как? – равнодушно полуспросил-полуответил кассир. – Тогда проходите.

Она хотела что-то резкое сказать ему, но сдержалась, пристыженно осознав, что это будет обыкновенное и очень пошлое вымещение досады на совершенно постороннем, ни в чем не повинном человеке.

Меж тем специалист по тарабарскому наречию, одетый в мешковатый, до бесформенности растянутый льняной пиджачок, пришаркивая плоскими подошвами летних индейских башмаков, оказался возле хитрого устройства, электронного стража – стойки, реагирующей на выносимый из магазина товар, снабженный специальной защитой в виде магнитной полосы или какой-нибудь хитрой наклейки, также магнитной, которую полагалось обезвреживать кассиру, если товар и впрямь был ему предъявлен и оплачен честным покупателем. В таком случае электронный страж молчал, никак не реагируя на проходящих мимо него, но стоило ему, словно филателисту, почуять негашеную марку, как устройство принималось вопить и подавать сигналы красной тревожной лампой, безошибочно угадывая несуна, магазинного воришку, а может, и ни в чем не повинного покупателя, на чьем товаре – увы! – не все полоски поддались раскодированию. Возле стойки стоял человек в униформе, охранник, чьей задачей было реагировать на подсказки своего чувствительного к магнитным полям компаньона и не допускать воровства и выноса не оплаченного покупателями товара. И стоило тому, кого Настя – про себя, разумеется, – уже несколько раз назвала «нахалом», попытаться пересечь этот последний рубеж магазинной обороны, как электронный страж завопил, указывая человеку в униформе, что мимо него следует возможный нарушитель, который, несмотря на свои лингвистические упражнения и довольно приличный внешний вид, вполне может оказаться волком в овечьей шкуре, припрятавшим что-нибудь неоплаченное и пытающимся это неоплаченное самым недобросовестным способом присвоить. Охранник развел руки, преграждая «нахалу» путь:

– Покажите ваш чек, пожалуйста. – Страж магазина был натаскан на такие случаи, точно служебная собака на ватный рукав дрессировщика, и знал свою инструкцию наизусть.