Секта

В пятницу, тринадцатого июля, после обеда, когда над городом отгремела сухая гроза, после чего духота стала совершенно непереносимой, по газетным коридорам поползли мрачные слухи о всяческой чертовщине, которая будто бы одновременно объявилась в разных концах. Преимущественно в центре, однако в границах Садового кольца.

На пятый этаж, где находилась редакция — огромный издательский комплекс «КС» делила с другими бывшими органами, имевшими общее партийно-комсомольское прошлое, — байку о кознях нечистого принес на хвосте Рудя Литвин, известный трепач и скандалист. На лестничной площадке, где вокруг заплеванной и не раз выгоравшей дотла урны собирались курильщики, первой жертвой суждено было стать Лазо.

— Я только что с Манежной, старик, — деловито сообщил Рудя, стрельнув сигаретку. — Тебе первому. Пока мы раскачаемся, вы все равно обскочите. Лучше ты, чем какое-нибудь ничтожество. Только тему испохабят. — Ты никак закурил всерьез?

Саня неопределенно двинул плечом. Что можно было ответить? Поневоле закуришь, если тебя угораздило полюбить курящую женщину. Не тот случай, чтобы откровенничать.

Рудя работал в еженедельнике «Светоч», который печатался по образцу «Таймс», притом в Финляндии. Новость, если она того стоила, живет максимум двое суток. Какая-нибудь газета обязательно перехватит, а в «Кости» Литвина иногда печатали, и в Сане он был кровно заинтересован.

— И что на Манежной? — выпустив дымное колечко, Лазо попытался всадить в него другое, но оно расплылось невыразительным облачком. — Закрыли проезд? Эту «новость» я узнал еще позавчера из ГАИ.

— Да катись ты со своим ГАИ… Там гробы раскопали! Полтыщи, а может, и больше! Сплошь женские. Монахини, говорят, инокини. Один, как открыли, так такое началось! — Рудя закатил глаза. — Ужас, старик, не поверишь. Лежит, как живая, будто вчера уснула. Вся в черном, лицо тоже черным покрывалом закрыто, а вышивка на нем белая, вроде пиратского флага. Ей-богу, не вру! Череп со скрещенными костями.

Саня скептически повел бровью.

— Ты в Киево-Печорской лавре случайно не бывал, капитан Флинт? В Новом Иерусалиме?

— А в чем дело? — подозрительно нахмурился Литвин.

— Череп, к твоему сведению, символ схимы, знак отречения от мира. «Веселый Роджерс» ему померещился, надо же…

— Смейся, смейся… Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда узнаешь про страшный суд!

— Нетленные мощи заговорили? Вот это уже материал, но не для нас, Рудольф Карлович. Предложи в «Мегаполис-экспресс». Они и не такое печатают. То девка от дерева забеременела на Истре, то вампиры психопатку преследуют. Самое для тебя место.

Выместив на безвинном халтурщике дурное настроение, Лазо затушил сигарету и отправился к себе в отдел.

Обиженный Рудя не стал удерживать. «Ишь, эрудит выискался: схима какая-то. Пусть катится».

Новость, о которой так и не сумел поведать оборванный на полуслове Литвин, тем не менее заслуживала внимания, ибо в тот момент, когда археологи из Музея истории и реконструкции Москвы извлекали глубоко захороненные под Манежной площадью гробы, откуда-то из-под земли послышался голос. Его слышали по меньшей мере семь землекопов. Суть сказанного каждый передавал по-своему, но все сходились на том, что это была весть антихриста. Будто бы исполнились сроки, и враг человеческий объявил о своем пришествии.

В отделе о грубой мистификации — как иначе можно было назвать? — уже знали. Агентство «Интерфейс» распространило сообщение по компьютерной связи. В течение следующего часа начали поступать аналогичные вести из соседних районов.

О гласе глубинном, от которого кровь стыла в жилах, поведали арматурщики, занятые на строительстве храма Христа Спасителя, что лишний раз свидетельствовало о чьем-то злом умысле. Недаром на последнем митинге КПСС старушка с почти дореволюционным стажем потребовала прекратить работы и приступить, как было задумано при Сталине, к возведению Дворца Советов. Вообще вокруг храма постоянно кипели страсти. Одни подсчитывали, сколько можно построить домов для малоимущих на такие-то триллионы, другим все не давало покоя варварство безбожников-большевиков, а коммунисты новой волны, взывая к православным ценностям, честили масонов. Словом, между перекрестком Моховой и Тверской, где на самом деле обнаружили некрополь инокинь Моисеевского монастыря, и бывшим бассейном на Волхонке можно было смело провести прямую линию. Обе мистические точки обнаруживали причинную связь. Задуманный под Манежной подземный комплекс тоже отличался гигантоманией, обходился в копеечку и служил постоянным поводом для нападок.