Секта

Моркрофт не поверил своим ушам, различив два разных голоса. Один, исходивший из уст Пат, требовал, скажем так, мужских объятий, другой, грубый и явственно чревовещающий, отвечал площадной бранью.

— Ее проверяли на беременность? — спросил Моркрофт, спешно включая магнитофон.

— Как же иначе? — нервно поежилась издерганная сиделка.

Агент благодарно кивнул. Вопрос, навеянный впечатлениями от фильмов ужасов, был неуместен. Воистину: «Как же иначе?». Одержимая бесом Патриция не зачала антихриста. И на том спасибо. Смех смехом, а ситуация складывалась такая, что хоть экзорциста вызывай.

— Еще! Еще! Еще! — выкликала Пат Кемпбелл.

— Уймись лахудра! — отвечал демонический бас, аранжированный урчанием и бульканьем внутренностей.

— Возьми меня, всадник! — настаивала несчастная девушка, елозя головой по подушке.

Злобу и оскорбительное однообразие отказов несколько скрашивал изощренный перебор обширной титулатуры уличных женщин. Моркрофту приходилось участвовать в налетах на тайные бордели, но даже он смог обогатить свой словарный запас. Бросая вызов дипломированному специалисту по контркультуре, враг человеческий выдавал такие выверты, что становилось завидно. С каждый новым синонимом неуловимо изменялся и тембр чревовещания, словно в утробе Патриции поселился целый легион нечистой силы, как то бывало в незапамятные времена на исторической родине предков. Каждый демон откликался на ее домогательства собственным голосом. И немудрено, ибо она всякий раз обращалась, как успел подметить Моркрофт, не к одному, а к разным партнерам. Их поначалу оказалось не меньше дюжины. За первым, кого называла «всадником», последовал «казначей», затем еще какой-то «медиатор». Кого только не было в ее греховном списке: «рыцарь», «терапевт», «хлебодар», «аспирант», «герольд», «менеджер», «миссионер», «маг» и даже «оракул».

Дежурный врач все списывал на состояние бреда. Моркрофт считал иначе. За такими кличками, как «аспирант», «всадник», «казначей», «магистр», могли скрываться реальные люди. Он и сам получил магистрский диплом в Йеле. И не пропускал случая погарцевать на лошадке по дорожкам Центрального парка. И «миссионеров» всяческих пруд пруди, и «терапевтов», не говоря уже о «менеджерах» и «медиаторах»[13], уж их-то, как собак нерезаных. «Оракул» и «маг» тоже могли быть вполне конкретными лицами, учитывая принадлежность Патриции к пастве О’Греди. Исторический акцент, правда, присутствовал в «хлебодаре» с «герольдом», но что мешало называть себя так какому-нибудь булочнику? Почтальону? Особенно на молодежных вечеринках. Пара беспутных вертопрахов, не более. Один подрабатывает разноской газет, другой помогает в свободное от учебы время в хлебной лавке. Такие же распутные лоботрясы и прогульщики, как и Патриция Кемпбелл. Беспощадная бритва Оккама отсекала все лишнее: фантастику, мистику, искаженное преувеличение бреда. Оставалась обычная жизнь небольшого городка, суженная до колледжа и церкви, до кучки избранной молодежи с ее балами, хэп-пинингами и, нельзя исключить, групповым сексом.

Ближе к утру Пат начала называть имена, к сожалению, без фамилий. Моркрофт лишний раз убедился в правильности своей догадки. О балаганных масках, а тем более дьявольском легионе нечего было и думать. Она звала любовников — грубо, настырно. Вспоминала постельные частности прошлых ночей, обещания, издевалась над промахами.

Постепенно в ее горячечных речах стали проскальзывать расхожие индо-буддийские термины.

— Забыл, что я твоя шакти?! — орала она в исступлении. — Ничего, я напомню тебе, Малькольм! Ты будешь корчиться и кричать мое имя, держась за яйца, пока не упадешь бездыханным.

Если бы не анатомическая подробность, резанувшая ухо, можно было подумать, что она декламирует монолог из какой-то авангардистской пьесы. Впрочем, кто его знает? Современный театр чутко реагирует на модные веяния. Сексомагические представления на темы «Кама-сутры» прошли с аншлагом даже на Бродвее. Любительским труппам сам Бог велел. «Королеве Пат» постоянно доставались ведущие роли.

Моркрофт понимал, что театр тут в лучшем случае занимает последнее место. Эгокультурная революция, как он писал в диссертации, ворвалась в жизнь Америки, подобно торнадо с закрученным шлейфом всяческих гуру, психотерапевтов, тибетских лам, дервишей, биосоветников, экологов души, торговцев Богом, опасных сумасшедших и рядовых шарлатанов. Существует по крайней мере восемь тысяч рецептов достижения мистического опьянения, раскрытия внутренней истины, полного самосознания. Данные института Гэллапа, основывающиеся на выборочных опросах, свидетельствуют о том, что каждый десятый занимается медитацией по рецептам дзен, йоги, тибетской тантры или персидского пророка Бахулы, особо чтимого среди черных мусульман. Кришнаиты, шиваиты, дианиты, арика-не — кого только нет… Последствия налицо. Бедняжку Пат терзали сексуальные духи Востока.

— Я дэви, Норман, помнишь меня? Я унесу тебя в небеса и ты забудешь обо всем на свете. Иди же скорей, иди! Я хочу тебя, Норман.