- Хорошо. Это раздражает от того, насколько все правда, - бормочу я. – Иди уже к Берку, но не задерживайся слишком долго. Завтра мы едем в Париж, и это долгая поездка в автобусе. Я не хочу терпеть сварливого и усталого человека в этой уже итак изнурительной поездке.
Она подходит к двери и говорит: – Я планирую дрыхнуть всю поездку, так что не жди меня.
Я не слышу как открывается дверь, поэтому нахожу ее около нее, смотрящую на меня.
- Эхо… ты же не злишься на меня? Потому что я не занимала сторону Кингстона – я на твоей стороне. Надеюсь, ты это знаешь.
- Конечно, - немного приподнимаю голову и улыбаюсь. - И я вовсе не злюсь на тебя. Мне нужна лучшая подруга, которая будет честна со мной. Ты не представляешь, насколько я рада тому факту, что ты здесь, и мы встретились.
- Я тоже. И как твоя новоиспеченная подруга, могу ли предложить тебе кое-что?
- Это упоминает имя «Кингстон»? – я воспринимаю ее молчание за утвердительный ответ и продолжаю. – Тогда нет, не можешь. Спокойной ночи, Нат.
- Сладких, упрямая задница.
На следующее утро мы собираем все наши вещи, так как мы направляемся в новый отель в новом городе. Я в последний раз смотрю в окно и молча прощаюсь с Лондоном.
Нат вернулась перед рассветом, выглядя совершенно истощенной, и снимает всю с себя одежду, включая каблуки. Теперь я спрашиваю, хорошо ли она провела время, она улыбается и говорит «да», но что-то здесь не так.
Но мне не приходится долго гадать, потому что она добавляет: - Берт отличный парень, но он не тот самый. И нет, я не выдам тебе никаких сочных подробностей. Он веселый… милый. – Она небрежно пожимает плечами. – Надеюсь, мы останемся хорошими друзьями, но ничего большего.
Она не выглядит расстроенной, поэтому я решила не приставать к ней.
Стук в двери пугает меня, но Нат кричит мне из ванной, в которую она зашла, как только проснулась, что это портье, прибывший забрать наш багаж. У меня только одна сумка и, следовательно, нет необходимости в помощи, но портье настоял, поэтому, что я еще могу сказать?
Мы следуем за ним с пустыми руками, и я чувствую себя глупо, когда он несет наши две большие сумки к лифту, а затем к автобусу, ожидающего снаружи перед дверьми отеля.
Кингстон тоже здесь, проверяет списки и отмечает в буфере обмена, но он поднимает глаза и дарит мне ослепительную улыбку.
Я пытаюсь вернуть ее, но знаю, что это выглядит жалко. Забыть вчерашний вечер не так легко как кажется.
Когда все присутствующие отмечены, мы начинаем садиться в автобус, я хватаю Натали за руку, и шепчу, чтобы она держалась позади. Если я должна буду провести в ловушке восьмичасовую поездку, то мне бы хотелось сидеть у выхода. Не доведи господи, если случится авария, пожар, похищение, экстренная ситуация и т. д. Передний выход - мой лучший друг.
Наш выбор мест, которые я вскоре нашла, и которые действительно вели к выходу, были расположены прямо напротив Кингстона. Наш бесстрашный лидер, естественно, тоже сидит в первом ряду. И Нат, которая нежно настаивает сесть у окна, заставляя меня занять место у прохода, и как вы поняли, поближе к нему.
Я уже знаю, от кого оно, даже не гладя, и что это только одно «из», поэтому ставлю свой телефон на вибрацию, а затем читаю сообщение.
Кингстон: Утречко, подружка. Ты выглядишь прекрасно.
Я смотрю на него краем глаза. Он улыбается своему телефону, явно желая разыграть эту такую знакомую секретную игру.
Я: И тебе доброе утро, и спасибо.
Кингстон: Прошло довольно долгое время с тех пор, как мы переписывались.
Раздражительная ярость поднимается в моей груди, и я, скрипя зубами, но контролируя свое выражения лица, отвечаю.
Я: Думаю, не очень удачная идея, напоминать мне об этом.
Кингстон: Согласен, прости. Но я хотел сказать, что скучаю по этому.
Я: С глаз долой, из сердца вон, да?
Кингстон: Посмотри на меня, пожалуйста.
С громким вздохом я поворачиваюсь и одариваю его скучающим взглядом.
- Никогда, ни на один день, ты не покидала мои мысли, - говорит он тихо, чтобы только я могла услышать.
Я закатываю свои глаза, а затем отворачиваюсь, но все, что мне действительно хочется сделать – это посмотреть на него и оценить всю его искренность. Я смотрю на Нат, чья голова прислонилась к окну, ее уши заткнуты наушниками, когда она назойливо кому-то пишет сообщение в своем телефоне.
И снова вибрация.
Кингстон: Что ты больше всего хочешь увидеть в Париже?
Я: Эйфелева башня.
Кингстон: Отличный выбор, я догадывался.
Я: Правда? И почему же?
Кингстон: Это очень романтично, а ты, сладкая Эхо, романтична.
Я: Возможно. И бессовестно. Нет ничего плохого в романтике.