Секреты леди

– Поскольку мы так удачно совпадаем не только в физическом смысле, но и в других отношениях, предлагаю перевести наши отношения на следующий логический уровень.

Лорд Фоксберн глубоко вздохнул и озадаченно потер подбородок.

– Итак, ты предлагаешь мне сделать тебе предложение?

Что ж, прямее не скажешь.

– Да.

Синева глаз поблекла, а взгляд скользнул куда-то вдаль и замер в пространстве.

Каждая секунда молчания убеждала надежнее любого ответа. Сердце заныло.

– Дафна, то, что я сказал ночью, чистая правда. Я действительно испытываю к тебе чувства, о существовании которых прежде не подозревал. Но, извини, жениться не могу.

Она предполагала услышать нечто подобное, однако не была готова к той боли, которую принес прямой, безоговорочный отказ. Каждое слово вонзилось в сердце осколком стекла. Горло сжалось.

– Почему?

– Посмотри на меня. – Гнев в голосе жестоко ранил. Бенджамин встал, поднял трость и с яростной силой стукнул по каменной скамье, одним ударом превратив трость в мелкие, некрасивые обломки. Дафна на миг зажмурилась. – С какой стати тебе захотелось связаться с таким горемыкой?

Она тоже встала – близко, лицом к лицу.

– Очень хороший вопрос, но в эту секунду однозначный ответ в голову не приходит. Может быть, объяснишь, почему нам не следует быть вместе?

– Отлично. Если хочешь, объясню, – очень тихо, почти шепотом, произнес Бенджамин и замолчал на целую дюжину гулких, тяжелых ударов сердца. – Ты потрясающе молода и ослепительно красива. У тебя впереди вся жизнь, а я не настолько хорош…

– Хватит. – От неожиданности Бенджамин умолк и застыл с открытым ртом.

– Не пытайся объяснить, что для меня хорошо, а что плохо. Я сама знаю, чего хочу. И кого хочу.

– Тебе только кажется, что знаешь. А на самом деле понятия не имеешь, какие чувства будешь испытывать через шесть месяцев или шесть лет. Вот это, – он ткнул пальцем в свою ногу, как будто до сих пор Дафна не догадывалась, о чем речь, – превращает меня в старика очень быстро и, боюсь, непоправимо. И этот груз я должен нести на собственных плечах.

На глаза навернулись жгучие слезы, очень горячие по сравнению с шлепающими по лицу прохладными каплями дождя.

– Но почему, почему ты считаешь, что обречен страдать в одиночестве? Разве ты не доверяешь мне?

– Дело не в этом.

– Так в чем же?

Несколько секунд Бенджамин стоял неподвижно и молчал, как будто не собирался отвечать.

– Дело в том, – наконец едва слышно заговорил он, – что если ты станешь моей женой, то через некоторое время устанешь и от меня, и от моей… неполноценности.

Дафна открыла рот, чтобы уточнить, о чем вообще он говорит, однако граф властно поднял руку.

– Через пару лет я начну тебя раздражать. Еще года через три не останется ничего, кроме презрения. Если существует на свете что-то совершенно невыносимое, то только твоя жалость. Не хочу, чтобы ты меня жалела, и боюсь, что когда-нибудь сочувствие сменится презрением.

Признание одновременно и обидело, и рассердило.

– Напрасно ты так плохо обо мне думаешь. Я вовсе не наивная простушка и не слезливая дебютантка, готовая при первой же возможности упасть в обморок. Мне известно, каково это – проснуться от голода и не найти дома куска хлеба. – Дафна вздохнула. – Наверное, глядя на меня, этого не скажешь, но мне довелось вплотную столкнуться с несчастьями. А потому я никогда не брошу того, кого лю… – она умолкла. – Того, кто мне дорог.

Бенджамин покачал головой, как будто хотел стряхнуть все доводы, которые только что услышал.

– Подумай спокойно, без обиды на жизнь, – продолжала уговаривать Дафна. – Во что ты хочешь превратить свое будущее? Ведь это твой выбор. Можешь обречь себя на несчастье и одиночество, а можешь выбрать… жизнь рядом со мной.

– Чем заботиться обо мне, лучше представь собственное будущее, – возразил Бенджамин. – Сравни: счастливая, полная жизнь с человеком, готовым кружить тебя на всех балах, потакать каждому капризу, а со временем одарить выводком детей… или я.

– Что ж, если взвешивать счастье на аптекарских весах, то выбор очевиден.

На серьезном лице отразилось замешательство.

– Вот именно.

Дафна взяла книгу, показывая, что вопрос решен. Да, ей действительно все стало ясно. Придется каким-то образом доказать ему, что любовь способна преодолеть любые препятствия. Но как же это сделать?

– Когда завтра выезжаем?

Лорд Фоксберн удивленно взглянул на нее.

– Что?

– К лорду Чарлтону, – с преувеличенно спокойным терпением пояснила Дафна. – Если помнишь, мы собирались его навестить. Что если встретиться в холле в два часа?

– Хорошо. – Граф выглядел слегка ошарашенным.

Мисс Ханикот оставила его в этом состоянии и ушла, ни разу не оглянувшись.

На следующий день во время короткого путешествия в поместье лорда Чарлтона говорили мало. Мисс Ханикот старалась не думать о разговоре в саду, потому что при каждом воспоминании ей становилось нехорошо. Никакие слова не смогли бы заставить графа изменить жизненную позицию. А вот дела… дела способны на все.