Секреты

— Да, я использую его как кладовую, — сказала Роуз, небрежно беря в руки поднос, словно не о чем было беспокоиться. — Не паникуй, мама. Мы поднимемся наверх и выглянем, отсюда видно намного миль вокруг. Может быть, тогда ты успокоишься.

Из комнаты, о которой говорила Роуз, был отличный вид на центральную часть Лондона, но то, что они увидели, тут же лишило их дара речи. В небе было полно самолетов, так далеко, что они выглядели не больше птиц, но между ними и землей зловеще стояли столбы черного дыма.

От этого зрелища Роуз пришла в ужас и повернулась к Хонор, ломая руки.

— О Господи! — воскликнула она. — Они на самом деле бомбят! Что нам делать?

— Мы пойдем и посмотрим на твой подвал, — сказала Хонор. — Я не собираюсь идти в убежище без Великана. Как ты думаешь, далеко ли этот дым?

— Я не знаю, — охнула Роуз, и ее лицо вдруг побелело. — Может быть, это Ист-Энд, а может быть, и дальше, в Вест-Энде. Трудно сказать.

— Уайтчепел? — спросила Хонор, и ее ноги вдруг стали ватными.

— Возможно, — сказала Роуз. — Ну ладно, давай спустимся вниз, пока они не добрались сюда.

Позже Хонор поняла, что если бы не предупреждение о бомбежке, она бы многого не узнала о своей уже взрослой дочери. Они, вероятно, кончили бы разговор ссорой, и Хонор почти наверняка уехала бы домой, не получив ответов на вопросы, с которыми приехала.

Было четыре часа, когда завыла сирена, но к семи часам вечера Хонор уже установила, что кроме того, что Роуз эгоистична и упряма, о чем она уже хорошо знала, ее дочь еще легко впадает в панику, ей был противен любого рода физический труд и она почти не знала, что такое человечность.

Шум шел издалека, но не прекращался. Бомбили на протяжении двух часов, и кроме взрывов были слышны зенитки и сирены «скорых» и пожарных машин. Прослушав шестичасовые новости, они узнали, что бомбы сбрасывали только на Ист-Энд и доки, а не на весь Лондон, как считала Хонор.

Но она тогда не знала этого и чувствовала необходимость как можно быстрее создать безопасное место. Но Роуз была в смятении, курила одну сигарету за другой, и единственное, что сделала, но закрыла окна.

Хонор сама постучала во все двери, чтобы узнать, кто дома. Она сама убрала вещи из подвала, вымела пол, снесла вниз стулья, одеяла, подушки и другие необходимые вещи. Когда Хонор предложила Роуз наполнить ведра водой, чтобы тушить огонь от зажигательных бомб, та посмотрела на нее отсутствующим взглядом, будто слышала об этом впервые в жизни.

— Может быть, в этот дом сегодня не попадут, — рявкнула на нее Хонор в конце концов. — Но когда-нибудь они доберутся и до этих районов Лондона, будь уверена. Тебе нужно подготовиться к этому, Роуз! И безопасность жильцов тоже может зависеть от тебя.

— Не должна же я за ними приглядывать, — в ужасе возразила Роуз.

Когда Хонор ходила по жильцам, никого не оказалось дома, но вероятно, только потому, что стоял теплый день. Сегодня вечером или в любой вечер ситуация может быть другой.

— В некотором отношении ты должна приглядывать за ними. Разумеется, они взрослые люди и в состоянии решить, идти ли им в организованное бомбоубежище или нет, — сказала устало Хонор. — Но во всяком случае ты должна предоставить им этот подвал.

В ту же минуту, как прозвучал сигнал отбоя, Роуз выбежала через входную дверь безо всяких объяснений, бросив на Хонор обустройство подвала. Хонор написала список необходимых покупок на случай крайней необходимости: свечи, сгущенное молоко и консервированные продукты, парафиновая печь для обогрева зимой. Тут вернулась ее дочь с бутылкой бренди и новостью, что горят доки.

В половине восьмого, когда снова загудела сирена, были уже сумерки. Если бы Хонор к тому моменту не сделала бутербродов с говяжьей тушенкой, не налила бы фляжку чая и не накормила бы Великана едой, которую брала с собой, они остались бы голодными, потому что Роуз кинулась в подвал со своим бренди, не думая ни о ком другом, кроме себя.

Когда снова начали бомбить, Хонор тихо пошла проверить, не вернулись ли какие-нибудь жильцы. В доме не было никого, но вид из окна верхнего этажа шокировал ее. Ночное небо было ярко-красным к востоку, это явно были доки, о которых говорила Роуз.

Хонор не собиралась говорить Роуз, что Адель работает медсестрой в Лондоне, во всяком случае пока не выяснит, заслуживает ли Роуз, чтобы они с дочерью снова стали семьей. Но она так испугалась за Адель, как только увидела пожар, что сама не помнила, как выпалила это.

Только тогда Роуз вышла из своего ступора.

— Она в Ист-Энде? — недоверчиво спросила она. — Я думала, она в Сассексе, где-то рядом с тобой.

Хонор почувствовала, что должна объяснить, как это получилось.

— Она была в Гастингсе и работала в больнице в Буханане, пока не порвала со своим молодым человеком. Она поехала в Лондонскую больницу, Уайтчепел.

Роуз прекратила пить и захотела выслушать всю историю, и Хонор вроде как стало легче, когда она поделилась с ней подробностями и ужасным беспокойством, которое чувствовала, пока не знала, где находится Адель.