Секретные операции люфтваффе

Надо заметить, что есть версия о том, что идею покушения на Верховного выдвинул бывший 2-й секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г. Москвы и бывший член военного совета 32-й армии Г.Н. Жиленков, с которым Таврин был знаком еще с июня 1941 г. По сценарию бывшего партийца, агент-одиночка должен был обосноваться в столице и познакомиться с женским персоналом, работавшим в Кремле. Затем следовало выяснить маршруты движения Сталина, проработать планы проникновения в Кремль и Большой театр, где тот часто бывал. Само убийство планировалось осуществить выстрелом из пистолета с отравленными пулями, взрывом радиоуправляемого фугаса или выстрелом по автомашине вождя из миниатюрного гранатомета «панцеркнакке». Вслед за уничтожением Сталина передавался сигнал по радио, после которого немцы должны были высадить на окраине Москвы большой десант, захватить власть и передать ее правительству генерала Власова.

Маловероятно, что немцы, которым Жиленков отвел лишь роль «помощников» и которые должны были фактически на блюдечке принести власть Власову, могли всерьез воспринять этот план. Однако возможно, что при разработке реального плана покушения ими все же были использованы некоторые идеи Жиленкова.

Так кому же было поручено самое амбициозное задание германских спецслужб за всю войну против СССР? Диверсант Таврин в действительности был Петром Ивановичем Шило. В прошлом он работал инспектором Саратовского горсовета, попутно сделав карьеру вора-рецидивиста. До войны он успел пережить три судимости за растраты государственных средств и совершить три побега. Однажды, находясь в следственном изоляторе, Шило сколотил группу зэков и организовал побег через лаз в стене тюремной бани. Затем он под разными фамилиями проживал на Украине, в Узбекистане и Башкирии. Перед самой войной, работая завскладом на Туркестанско-Сибирской железной дороге, он похитил крупную сумму денег и бежал. После этого Шило по поддельным документам устроился… следователем в городскую прокуратуру Воронежа.

Собственно Тавриным Петр Шило стал в 1939 г., когда по подложным справкам получил паспорт на эту фамилию. Под ней он даже успел окончить курсы младшего комсостава. В 1942 г., когда Таврин уже был командиром пулеметной роты 1196-го стрелкового полка, он был опознан одним из бойцов, знавшим его ранее под другой фамилией. После беседы с оперуполномоченным Особого отдела Таврин почувствовал запах жареного и в ночь на 29 мая бежал за линию фронта к немцам. Аферист кочевал по разным лагерям, пока наконец не совершил очередной свой побег, но теперь уже от немцев. Будучи вскоре пойманным, он в июне 1943 г. попал в тюрьму в Вене, где на него и обратили внимание представители «Цеппелина».

Находчивость и умение Таврина быстро ориентироваться в сложной обстановке, изворотливость и талант уходить от ответственности, а также ненависть к советской власти привлекли сотрудников германских спецслужб. Находясь в разведшколе абвера в Австрии, Таврин не только отлично учился, но и попутно разоблачил группу заговорщиков. После этого он прошел специальную подготовку, причем с ним беседовали Власов и Отто Скорцени, поделившийся своим личным опытом диверсанта.

В ходе подготовки к выполнению спецзадания немцы разработали для Таврина легенду о ранении и пребывании в госпитале. Для ее подтверждения немецкий пластический хирург сделал ему на животе и ногах шрамы, якобы оставшиеся от полученных на фронте ранений. Возглавляемый оберстом Геленом отдел «Иностранные армии Востока» предоставил безупречно сделанные документы. Согласно им, майор Таврин являлся заместителем начальника отдела Смерша 39-й армии, а его напарница Лидия Бобрик, ставшая в период операции его женой, – секретарем Особого отдела дивизии лейтенантом Шиловой.

Однако немцы все же явно перестарались. Таврин был увешан целым иконостасом орденов, включая подлинную Звезду Героя Советского Союза, коей не был удостоен ни один из офицеров Смерша за всю войну. Чего уж тут говорить об ордене Александра Невского, который вручался лишь военачальникам за полководческие заслуги. Но мало того, этот «звездообразный» орден и орден Красной Звезды были привинчены к левой стороне его гимнастерки, хотя таковые полагалось носить только на правой! Впоследствии именно эти регалии сыграли для Таврина роковую роль.

Впрочем, непростительных промахов в подготовке этой «секретной» операции можно насчитать десятки. Так, и в лагере СД для отобранных советских военнопленных, и в рижском отделении «Цеппелина», куда в начале июня 1944 г. вместе с женой был доставлен Таврин, царила полнейшая «демократия». Десятки людей знали друг друга в лицо, причем не только по кличкам, но и даже по настоящим фамилиям. На «товарищеских вечеринках», а просто говоря, на попойках офицеры-«цеппелиновцы» открыто обсуждали предстоящие операции с агентами, критиковали друг друга и даже свое начальство. В итоге о предстоящей заброске «агента 001» узнали и куда следует доложили внедренные агенты советской контрразведки. Поступили аналогичные сообщения и из других источников.