Секретарь старшего принца 7

«Предательница!» — кричит Жаждущий, а в следующий миг меня срывает с места и растягивает в бесконечность. Я зажмуриваюсь, чтобы не видеть, как неестественно изменяются наши тела и вещи, как мелькает, вспыхивает искрами пробитое заклинанием пространство. Но даже так мне кажется, что меня растягивают, размазывают, и я рассыпаюсь на песчинки.

А затем меня резко встряхивает, переворачивает — и вместе со всеми швыряет на мокрую землю.

Киндеон встречает нас дождём. Серая пелена застилает всё. Капли шелестят — словно шипят, угрожают, требуют уйти. В этом чужом мире всё кажется враждебным: звуки, запахи, серое небо, скользкая от влаги трава. Практически полное отсутствие магии обрушивается тошнотворной тяжестью, давит на каждую кость, вгрызается в каждый нерв непрерывным ощущением угрозы.

Здесь не место для драконов.

Глава 4

Дождь не прекращается уже четвёртый день. Иногда чуть затихает, продолжая царапать каплями навес повозки, иногда снова принимается отчаянно барабанить по вощёному покрытию, норовя прорваться внутрь. Лошади упорно тянут обоз по дороге. Сами повозки мелко и крупно дрожат, подпрыгивают на ухабах. Всё мокнет, влажностью пропитаны одежда и вещи, но никто не решается потратить хоть каплю драгоценной магии на просушку.

Всё очень медленно, неудобно, до тошноты тряско. На постоялых дворах приходится ночевать в одной комнате с Элором и двумя-тремя магами (как повезёт с количеством свободных мест), поэтому всё это время я не спалю.

Столько неудобств, постоянная дрожь безрессорной по местному образцу повозки подо мной, выталкивание её из грязи, сырость — и все четыре дня мучений ради того, чтобы проделать расстояние, которое можно пролететь часа за полтора, а телепортироваться и вовсе за пару минут.

Как существа без магии живут? Как они руки на себя не накладывают от своей слабости, как с ума не сходят от такой медленной, неудобной жизни?

«Ну почему же не сходят? Вполне себе сходят», — мысленно возражаю с интонациями Жаждущего и снова себя одёргиваю. Неприятно осознавать, что я по нему скучаю, и мне не хватает его язвительных комментариев. До такой степени, что я сама их выдаю!

И мы так ничего нового и не узнали, лишь подтвердили уже имеющуюся информацию, да слушали жалобы на то, что такого долгого и сильного дождя никто не помнит, и это наверняка происки осквернённых магией. Словно их магов мог кто-то обучить делать такой дождь! Он абсолютно естественный. И нескончаемый.

Противно слушать все эти причитания о плохой магии от существ, которые только и делают, что ползают, а приходится не только слушать, но и поддакивать: тут несогласных с доктринами Чистоты казнят без лишних разговоров, а я же в инквизиторы мечу, мне положено быть особо рьяной в защите доктрин.

Но самое страшное в этом пока бесполезном путешествии не медлительность, дождь, тряска, невежественные люди и грязные постоялые дворы, а свободное время.

Очень много свободного времени на мысли.

Всякие.

На воспоминания… О том, как давно погибли мои родные. О мучительности их смерти. О превратностях судьбы. Поцелуях Элора. Ненависти Элора к менталистам. Великом драконе. Разговоре с императором, Ранжером. Разговорах с Элором.

Много времени на рассуждения.

И всё это в ощущении невообразимого одиночества из-за наложенного на меня абсолютного щита.

Вот и сейчас кажется, что я одна во всём мире. Тускло мерцает пробивающийся через потоки воды свет, пространство сужается до закутка под навесом между тюками и рогоже под моей спиной, звуки — сплошной шелест, перемежающийся хлюпаньем копыт.

«Ни один вампир в такую погоду на улицу не вылезет», — проносится мысль с интонациями Жаждущего.

Повозка вздрагивает, проседает. Прорезая струи дождя, в повозку впрыгивает мужчина. Летят брызги, к запаху дождя примешивается запах раскалённого металла и корицы. Элор сбрасывает плащ на край повозки, встряхивает головой, и капли слетают с его тёмных волос.

Я недовольно утираюсь от брызг, сдерживая неразумное желание просушить всё магией. Далеко слева бурчит гром, а дождь всё молотит и молотит по навесу.

— Прости, — Элор смотрит на меня. — Никак не могу привыкнуть к тому, что у тебя карие глаза.

Да-да, я тоже радикально поменяла цвет глаз. Ворчливо отзываюсь:

— А я к твоей бороде никак не привыкну.

Мне удалось вырастить усы, но они выглядели как-то жалко, неуместно, кололись, так что я их убрала.

— Да, я тоже, — Элор потирает свою тёмную влажную бороду, приглаживает усы. — Не понимаю, зачем Дегон себе бороду с усами отрастил, это же жутко неудобно!

— Ты можешь спросить его об этом. Думаю, ответ Дегона будет самым достоверным.

— Это невежливо, каждый дракон имеет право менять внешность на своё усмотрение, — напоминает Элор и заваливается на рогожу рядом со мной.

— Ты мокрый! — толкаю я его, пытаясь отодвинуть подальше, но Элор разворачивается на бок и обхватывает меня руками и ногой, притягивает к себе, елозит влажной бородой по лбу. — Ты мокрый, фу!

— Я в плаще был.

— Всё равно мокрый, фу, отпусти… Иначе я буду отбиваться.

Но Элор только ближе меня подгребает, топя в сладком аромате корицы: