В тот день я была с Миной в «Минерве». Помню, ей позвонил директор по связям с общественностью.
– Спасибо, мистер Фрейзер. Больше вопросов нет.
Я задумалась, мелькали ли у Мины мысли о самоубийстве Джона Фрейзера, пока мы все пили шампанское на устроенном ею праздничном обеде. От озноба пальцы у меня онемели, я сжала руки на коленях. И тогда под столом, незаметно для окружающих, Мина накрыла мою руку ладонью. Я помню, какой теплой она была, как она пожала мне пальцы, чтобы остановить их дрожь.
31
После обеденного перерыва Клиффорд Фрейзер снова вышел на свидетельскую трибуну, на этот раз его допрашивал Дуглас Рокуэлл. В суде я едва узнала адвоката-барристера Мины – человека, который никогда не повышал голоса, вел себя в офисе так невозмутимо и неизменно отказывался от спиртного, с улыбкой покачивая головой.
– Мистер Фрейзер, сколько лет было вашему отцу, когда он умер?
– Семьдесят пять.
– Семьдесят пять. Но, в сущности, неважно, сколько лет родителям и сколько нам. Смерть отца – всегда тяжелая утрата.
Я подняла взгляд на места для публики, почти ожидая увидеть, что оттуда на меня смотрит мой собственный отец. Я знаю,
– А поскольку ваш отец покончил с собой, трудно даже вообразить, какую боль это вам причинило.
Клиффорд Фрейзер кивнул, принимая сочувствие.
– Из ваших слов складывается впечатление, что он, то есть ваш отец, мистер Джон Фрейзер, жил в хаосе – на «настоящей свалке», как вы выразились. Это так?
– Ну, не то чтобы…
– Он захламлял комнату и не впускал в нее ни вас, ни вашу жену, чтобы вы помогли навести там порядок. Он не доверял вам? – Адвокат не дал Клиффорду Фрейзеру времени для ответа. – Комнату загромождали бумаги и коробки. Возможно, хаос, в котором он жил, отражал его душевное состояние?
– Нет. Нет, ничего подобного. Он был уже стар, вот и все.
– Ваш отец Джон Фрейзер всю свою жизнь работал на земле. На своем веку он наверняка повидал немало перемен – новые методы работы, новые технологии. Совершенно новый мир, ведь так? С которым человеку его поколения было наверняка чрезвычайно трудно свыкнуться. В последние годы в анамнезе вашего отца появились нарушения душевного здоровья, а именно тревожность. Он принимал антидепрессанты некоторое время до того, как покончил с собой. – Адвокат сверился со своими записями. – Все эти обстоятельства всплыли в ходе дознания, правильно?
– Отец впал в депрессию, потому что нам лгали. Она лгала нам. И как только лорда Эплтона не стало…
– Мистер Фрейзер. Тот факс, о котором вы говорили. Тот самый, который вы получили от компании «Эплтон» и якобы отправленный вам Миной Эплтон, тот, в котором
– Нет.
– Нет? – Деланое удивление. – Но вы же говорите, он был от
– Да.
– Значит, она подписалась на нем.
– Кажется, да…
– Вам кажется? К счастью, у нас есть копия этого факса. Прошу присяжных обратить внимание на том двадцать шесть в материалах дела.
Зашелестели страницы. Дуглас Рокуэлл передал копию Клиффорду Фрейзеру.
– Мистер Фрейзер, вы не зачитаете мне подпись под этим факсом?
Ответ получился невнятным.
– Мистер Фрейзер, пожалуйста, говорите громче, чтобы суд слышал вас.
– «Доминик Тейлор».
– Доминик Тейлор. Вы знаете, кто такой Доминик Тейлор, мистер Фрейзер?
– Да…
– К сведению присяжных: Доминик Тейлор – помощник закупщика компании «Эплтон». И поскольку он занимает настолько низкую позицию, маловероятно, что Мина Эплтон хотя бы видела этот факс, однако вы утверждаете, что его прислала она.
– Он все равно пришел от нее, она знала о нем. Никто ничего не делал без ее распоряжения.
Я почувствовала сырость под коленками, внутри нейлоновой оболочки.
– А этот контракт, мистер Фрейзер, который вы представили в качестве доказательства. – Адвокат поднял его. – Два жалких листа бумаги четвертого формата, многократно сложенных, с едва различимыми подписями. Это не контракт. Это список пожеланий, мистер Фрейзер. Мой восьмилетний сын мог бы смастерить такой документ на своем компьютере. Подделать подпись миссис Эплтон легко – достаточно только заполучить экземпляр одной из ее кулинарных книг с автографом. И еще, разве не удобно, что эта копия нашлась уже после смерти вашего отца, когда он не мог подтвердить ее подлинность? Так что нам приходится верить вам на слово, мистер Фрейзер.
В голосе Дугласа Рокуэлла слышалась противно-елейная напевность. Наглая уверенность местного задиры.