Секрет Тамплиеров

Мне нужно было с самого начала отказаться, сослаться на плохое самочувствие. Удивительно, как люди могут изводить себя по таким пустякам. Подумаешь, посмеялись надо мной немного. И что с того? Я же не стал от этого хуже, чем был.

– Ева, – сказал Антон, который внимательно наблюдал за мной все это время, – тебе не кажется, что наш друг начинает выздоравливать?

– От звездной болезни? – с улыбкой спросила Журавлева.

Красильников утвердительно кивнул.

– Кажется, – сказала Ева, – по-моему, от нее уже и следа не осталось.

– Вот видишь, значит, все дело не в монете, а тебе самом.

Ева мечтательно сказала:

– Как бы я хотела посмотреть твой сон хоть одним глазком.

Он, наверняка, жутко интересный.

– Ага, – согласился я, – и к тому же такой яркий, будто кино смотришь.

– И девушка ничего, да? – с любопытством спросил Антон.

– Да, красивая, – я немного помолчал, вспоминая свои сны.

– Вы знаете, кажется, это ее голос мне слышался тогда в эскуриале. Я ведь видел во сне эту девушку в этой же камере.

– Скоре всего, так оно и есть. Ты видишь историю той, кто обладал монетой до тебя, – сказала Ева.

– А мне бы хотелось увидеть и другие моменты, связанные с ней, – сказал Антон, – например, когда она принадлежала тамплиерам. Может, потом ты будешь видеть сны и об этом?

– Что, не терпится раскрыть тайну тамплиеров? – спросил я.

Мне и самому этого хотелось.

– Еще бы! Представляешь, какая это была бы сенсация: заявить а весь мир, что никакой не Колумб открыл Америку!

– Так если Юра ее возвратит в музей, то ученые смогут это выяснить.

Красильников засомневался.

– Вряд ли одна-единственная монета сможет произвести такой переворот в истории.

– Я тоже так думаю, – согласился с ним я, – мне кажется, что ее просто положат в музей на почетное место.

* * *

Я долго лежал без сна. В первый раз в жизни я понял, что такое бессонница, когда очень хочется спать, глаза слипаются, но никак не можешь успокоиться. В голове всякие мысли роятся. Сообразив, что не засну, пока не решу для себя одну важную задачу, я вскочил и сел за письменный стол.

Вечером Ева подала мне одну идею, которая не давала мне и сейчас покоя. Она тогда сказала:

– Я где-то вычитала, что в мире все конпенсируется, – увидев наши непонимающие физиономии, Ева пояснила:

– То есть если один человек что-то теряет, то другой находит, и наоборот.

– Да, я тоже что-то такое слышал, – согласился я.

– Это очень сложно понять и еще сложнее сформулировать. Я поняла только, что все это происходит по законам высшей космической мудрости. Человек, который что-то потерял, наверняка будет думать, будто это несправедливо, и со своей точки зрения он будет прав. Но по высшему закону в этом будет справедливость...

Ева осеклась и замолчала.

– Не умею я толком объяснять.

Красильников сказал:

– Мне кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать.

– Я тоже, – произнес я.

Я действительно понимал, если не умом, так сердцем. И теперь эти мысли не давали мне уснуть. А что если все блага, которые на меня сыпались в последнее время, отняты у кого-то другого? Я же всегда в глубине души понимал, что это незаслуженные успехи. Я не заработал их.

Мне вспомнилось, как раньше каждый забитый в игре мяч был для меня победой. А с тех пор, как у меня появилась монета, это стало легко и не требовало никаких усилий. Конечно, преимуществ было немало. Стоило мне только чего-то сильно захотеть, и все сбывалось. Разве не здорово? Каждый человек мечтает от том, чтобы найти волшебную палочку, выпустить джина из бутылки или поймать золотую рыбку, чтобы все самые заветные желания исполнились в один миг. И не надо было добиваться этого долгими трудами. Но теперь я понимал, что такие исполнения желаний не приносят настоящего удовлетворения, не имеют такой цены.

Снова я себя спросил: «Неужели, если бы у меня не было монеты, я не мог бы побеждать на соревнованиях и получать хорошие отметки?»

Раньше я учился не то чтобы очень хорошо, но, в общем-то, довольно прилично. Если я получал «пятерку», то гордился, потому что знал – в этом только моя заслуга. А теперь я уже не мог определить, что заслужено, а что – нет. И от этого мне было не по себе.

«У меня ведь вся жизнь еще впереди, – подумал я, – и если я заранее буду знать, что меня ждет, будет совсем не интересно!»

Ева долго говорила о справедливости и миропорядке, который сохраняется по каким-то там законам космической мудрости.

Конечно, со многим можно было поспорить. Хотя я еще не так уж много прожил на свете, но уже достаточно, чтобы понять – далеко не все в мире справедливо.

У меня голова пошла кругом от этих мыслей. Честно говоря, философия никогда меня не увлекала. А теперь я сидел посреди ночи за столом, подперев подбородок руками, как заправский философ, и пытался найти ответы на неразрешимые вопросы.

В этот момент я снова пожалел о том, что мне в руки попала эта штука. Как все было просто раньше. Не приходилось терзаться философскими вопросами и решать какие-то «космические» проблемы.

«А может, из-за таких, как я, это и происходит? – подумалось мне, – разрушается этот самый миропорядок и совершаются всякие несправедливые вещи?»