Сейчас и навечно

– Если танцовщица впервые исполняет свой танец за четыре года и этого никто не видит, действительно ли она танцевала? – спросила я у самой себя.

Я смахнула слезу. Наверное, мне следовало позвонить Зельде и Беку, но я слишком боялась показаться слабой и нуждающейся. Снова. Но они были мне нужны, и я поняла – слишком поздно, – что быть с людьми, которые тебя любят, вовсе не значит проявлять слабость. Это делает тебя сильнее.

– Видишь, Макс? – вздохнула я. – Мне предстоит еще долгий путь.

* * *

Вернувшись домой, я приняла душ, переоделась и приступила к приготовлению очередной запеканки с тунцом. Это единственное, что я умела хорошо готовить, и к тому же, мне срочно требовалось себя чем-то занять. Завтра состоится заседание по делу Сойера, и слова Макса о том, что Сойер никогда не просил о помощи, не выходили у меня из головы. Я могла занести ему запеканку и позволить самому решить, нуждается ли он в моей компании.

Стоило мне вытащить готовую запеканку из духовки, раздался стук в дверь. Пульс тут же подскочил, и я сняла рукавицы дрожащими пальцами.

Но на пороге стоял Джексон, привлекательный и элегантный, как обычно, в слаксах и темном свитере поверх синей рубашки. Его красивые черты лица были напряжены, а темные глаза выражали отчаяние и беспокойство.

– Что случилось? – выпалила я, и сердце затрепыхалось еще сильнее.

– Пока ничего, – ответил Джексон. – Можно войти? Я сказал ему, что собираюсь позвонить.

Я растерянно кивнула и покачала головой.

– Извини, да. Входи.

Джексон ростом был не менее ста девяноста сантиметров, а в моей маленькой квартирке и вовсе казался огромным. Внезапно я порадовалась, что на стороне Сойера такой впечатляющий и харизматичный парень.

– Хочешь что-нибудь? Может быть, выпить?

Джексон отрицательно покачал головой.

А я напряглась.

– Что с тестом на отцовство?..

– Они с Оливией сдали его в понедельник. Результат будет оглашен на завтрашнем слушании. Но, если со времени первого теста не произошло какого-то чуда науки, ничего хорошего можно не ждать.

Я облокотилась на кухонный стол.

– Не знаю, что делать. Чувствую себя беспомощной, – и указала рукой на духовку. – Я приготовила запеканку…

– Пошли с нами на слушание.

– Что? Нет… Я та самая соседка-наркоманка, помнишь? Мое присутствие ничем вам не поможет.

– Это был удар ниже пояса со стороны их адвоката, – сказал Джексон. – Но если судья увидит настоящую тебя, а не образ, сотворенный Голлуэйем, это может помочь. И, честно говоря, нам могут пригодиться любые методы.

– Неужели они и правда могут забрать Оливию?

Джексон потер шею.

– За последние десять лет произошли позитивные изменения касательно прав отцов, и суды выступают против того, чтобы изымать детей из хороших домов. Сойер заботится об Оливии, как о собственной дочери, что дает ему определенные права на нее, но это все, что у нас есть. Я не уверен, достаточно ли этого будет для суда. К сожалению, Молли, отдавая ребенка Сойеру, не удосужилась вписать его имя в свидетельство о рождении, – с горечью добавил Джексон. – Если бы она только сделала это… – Он прервался и покачал головой.

– Я буду там, если ты считаешь, что это может помочь, – помедлив, сказала я. – Конечно пойду. Но ты уверен, что ему это нужно?

Джексон согласно кивнул.

– Да, уверен. Ты нужна Сойеру. Ему нужно… – Он резко выдохнул. – Господи, ему точно что-то нужно, но я даже не знаю, как ему помочь. В последние дни он словно робот, не разговаривает ни с кем, разве что с Оливией, да и то…

– Что? – прошептала я.

– Он смотрит на нее так, словно мысленно уже прощается.

Моя рука подлетела ко рту.

– О нет.

– Я знаю, что он готов сражаться за нее до последнего, но нам по факту уже не с кем бороться. По крайней мере, в рамках закона. – Джексон положил руки мне на плечи. – Ты нужна Сойеру. Ты делаешь его другим, каким я никогда не знал. Ты делаешь его счастливым.

Слезы защипали глаза.

– Я не знаю, Джексон.

– Я знаю. Судья должен увидеть другого Сойера, не такого сурового и холодного. И я думаю, ты единственный человек, способный пробудить в нем все хорошее.

– Я попытаюсь, – ответила я. – Но что, если Сойер не захочет видеть меня в суде? Что, если?..

– У него нет выбора, – возразил Джексон и улыбнулся. – Он должен прислушиваться к своему адвокату – ко мне, – а я сказал, что хочу, чтобы ты присутствовала на заседании.

Я улыбнулась и обняла Джексона.

– Хорошо, я буду там.

– Спасибо, Дарлин. – Джексон сжал меня в своих объятьях напоследок и отпустил. – Машина подъедет к девяти.

– Хорошо. О, подожди! Иди сюда.

Джексон прошел за мной на кухню, и я надела на него защитные рукавицы.

– Передай Сойеру запеканку. Она с горошком. Для Ливви.

Джексон улыбнулся.

– Вероятно, он догадается, что я вышел не просто позвонить.

Я усмехнулась.

– Твое прикрытие рассекречено.

Открыв перед ним входную дверь, я приподнялась на цыпочках и поцеловала Джексона в щеку.

– Спасибо, что помогаешь ему.

– И тебе спасибо, Дар, – ответил он и вышел.

* * *