Сеятели смерти. Задание — Токио

Билла Черчилля содержали в подвале, в четвертой камере от лестницы со щербатыми каменными ступеньками. Камера ярко освещалась, и Дарреллу сразу бросились в глаза синяки, ссадины, порванная одежда и кровь, запекшаяся в уголке рта Билла. Яматоя-Фтомкнул дверь и пропустил Даррелла в камеру со словами:

— То, что вы видите, — последствия его неразумного поведения. Мало того, что Черчилль-сан оказал сопротивление моим сотрудникам, так он еще норовил прорваться за колючую проволоку.

— Какую проволоку? — нахмурился Даррелл.

— Я имею в виду проволочное заграждение вокруг Хатасимы. Там, как вам наверняка известно, установлен жесточайший карантин.

Даррелл потряс Билла Черчилля за плечо. Долговязый молодой человек открыл глаза. Прищурившись из-за яркого света, он недоуменно заморгал, потом со стоном присел и потряс головой. Прикоснувшись к сгустку крови в углу рта, он посмотрел на майора Яматою, а потом медленно перевел взгляд на Даррелла. Его лицо просветлело.

— Сэм? Каджун!

— Йо, — кивнул Даррелл.

— Значит, я в Токио?

— Да. Я отвезу тебя домой и приведу врача.

— Мне не нужен врач. Послушай, Йоко…

— Потом, Билл. Тебя выпускают под мое поручительство. Ты сможешь идти?

— Я цел и относительно невредим, — сказал Билл и поморщился.

Они дружили с давних пор. Вместе учились в Йельском университете. Билл специализировался в области архитектуры, тогда как Даррелл изучал юриспруденцию. Они вместе ходили на свидания с девушками, посещали концерты бостонского симфонического оркестра, валялись летом на травке, напивались и дебоширили в барах, ссорились и смеялись, £ потом— расстались на целых пятнадцать лет. Черчилль сделался модным архитектором — он спроектировал несколько известнейших офисных зданий и множество жилых домов. Год назад одна крупная японская фирма пригласила его поработать в Иокогаме… По просьбе Эла Чарльза, возглавлявшего токийское отделение секции «К», Черчилль выполнил несколько пустяковых поручений.

— Извини, — пробормотал Билл. — Местные полицейские, похоже, отделали меня по первое число.

— Ты сам напросился, — сказал Даррелл. — Пошли.

Черчилль встал и покачнулся. Он был высоченного роста, худой и жилистый, с голубыми глазами и приятным лицом, словом, обладал располагающей внешностью. Непослушные вихрастые волосы придавали ему мальчишеский вид. Впрочем, сейчас он выглядел жалким и потрясенным.

— Йоко… — снова начал он.

— Позже, — повторил Даррелл.

— Они сказали мне, что Лоусон и Мока мертвы.

— Да, это так и есть.

— О Господи, — прошептал Черчилль.

У выхода из тюрьмы их уже поджидали мисс Прюитт и Синье. Дождь по-прежнему не унимался. У тротуара стоял черный «шевроле», на котором ездил Синье. Даррелл помог плохо державшемуся на ногах Биллу забраться в машину.

— Надеюсь, вы не сердитесь, что я за вами приехала? — спросила мисс Прюитт.

— Нет. Биллу нужна медицинская помощь.

— Я готова. Я — дипломированная медсестра.

Даррелл удивленно вскинул голову.

— Отлично. Это весьма кстати.

Капельки дождя стекали по ее лицу. Дарреллу показалось, что даже несмотря на строгий вид, мисс Прюитт выглядит прехорошенькой.

— Плохо дело? — спросила она. — Я имею в виду Хатасиму.

— Очень плохо, — кивнул Даррелл. — И ухудшается с каждой минутой.

Глава 6

Билл Черчилль жил в современном европейского стиля здании, возведенном близ Т-авеню, в районе, в котором прежде располагалась американская оккупационная зона. Пока Даррелл с мисс Прюитт укладывали обессилевшего Черчилля в постель, Синье остался внизу в машине. Из окна небольшой квартиры открывался изумительный вид на неоновое море огней ночного Токио, на переливающуюся разноцветными искорками Гиндзу, на усыпанную мерцающими звездами токийскую телебашню, на скрывающиеся за горизонтом огни крупнейшего в мире города.

Лиз сняла кожаную наплечную сумку и с ловкостью фокусника извлекла на свет божий аптечку, шприц и ампулу демерола. Без тени смущения она помогла Дарреллу раздеть находившегося в полузабытьи Черчилля, длинные ноги которого беспомощно болтались, словно паучьи лапки. Долговязый архитектор бессвязно лопотал себе по£ нос.

— Иоко, — вырвалось у него. — О, нет. Йоко!

— Успокойся, — сказал Даррелл.

— Не могу, Каджун. Она не могла умереть — слышишь? Я все время следил за ними сверху, из рекуна. Глаз не сводил. Это правда— люди и в самом деле умирают за этой колючей проволокой, как лабораторные крысы. Вся деревня обречена. Нет никакой надежды. А Йоко оказалась там в ловушке, вместе с ними.

— Майор Яматоя полагает, что ей удалось сбежать.

— Не знаю. Мы уговорились встретиться у проволочного заграждения. Вчера она чувствовала себя вполне нормально. Она ничего не опасалась. Жаль, что ты с ней не знаком, Сэм. Она — удивительный человек. Честная. Отзывчивая. Добрая. Мы уже договорились, что я останусь жить в Японии. Мы решили, что поженимся. Она не знала, выдержу ли я, но я люблю ее, Каджун. Она… она жива, я знаю. Чувствую. Помоги мне найти ее, Сэм. Спаси ее. Достань противоядие. Хоть что-нибудь. Почему мы ничего не делаем?