Сеятель снов

На вокзал они доехали за полчаса – в городе объявили чрезвычайное положение, несколько дорог оказались перекрыты. Таксист больше не задавал вопросов и всю дорогу испуганно поглядывал в зеркало на Джереми. Диана же постоянно смотрела на свои часы и нервно цокала языком, как делала всегда, если её что-то сильно раздражало или беспокоило. На вокзале всех пассажиров досматривали. Сумку Дианы тоже проверили, чемодан Джереми остался в доме Уитлов, а значит багажа больше нет, как и самого дома. Джереми казалось, что в Карлайл он приехал миллион лет назад, а ведь прошла всего пара дней. Интересно, было ли что-то ценное в чемодане Джейн? Вряд ли. У него остались только серебряные часы, да старенькая фотография.

Они зашли в вагон и нашли своё купе. Диана закрыла дверь, повесила на вешалку пальто, села напротив Джереми, сняла туфли и вытянула красивые длинные ноги.

– Какой ужасный день, – сказала она самой себе.

Джереми смотрел на мать с нетерпением. Вид у неё и правда был уставший, но её это не портило. Её ничто не портило.

– Так где же твоя подружка? – повторил он, хотя, его не особенно волновала судьба Эллен, но нужно было с чего-то начать разговор.

Диана посмотрела на сына задумчиво:

– Эта подружка, между прочим, приходится тебе сводной сестрой, а её дети, которые сегодня погибли – твои племянники, Джереми. Ты это хотел узнать?

– Я догадывался, но кое-что мне всё же непонятно. Давно ты знаешь о…

– О том, что ты у меня чрезвычайно одарённый мальчик? – невесело усмехнулась Диана, не дав Джереми договорить, – я твоя мать, дорогой, я знаю всё, что мне нужно знать.

– Значит, на самом деле мой отец…

– Эйдан Диккенс твой настоящий отец. Боже, ни одна женщина в здравом уме не стала бы рожать детей от этого бездарного урода Пэриша.

Она достала из сумки пачку сигарет и прикурила, глядя в окно всё с тем же задумчивым выражением на лице.

– Эйдан Диккенс, это который отец Эллен? Ты… Она знала?

– Конечно, она знала, это началось очень давно и продолжалось до самой его смерти. Пока это всё, что тебе нужно знать, Джереми. Все ответы ты узнаешь со временем, в том числе, и ответ на твой главный вопрос – почему же ты такой особенный. Твои рисунки… они так похожи на те… что рисовал он.

– Рисовал кто?

– Ты всё узнаешь в своё время. Я расскажу тебе всё и даже покажу.

– Почему ты приехала сюда? Нас с Джейн должен был забрать Фредди и только завтра.

Несколько минут Диана молча курила и смотрела в окно, погрузившись в неприятные воспоминания. Затем она посмотрела на сына и улыбнулась ему. Раньше Джереми не замечал, насколько обольстительна и красива его мать, и, глядя в зеркало, он не видел в своём отражении её черты. Теперь он увидел. Неоспоримое сходство с матерью бесило его, ужасало. Бывали дни, когда он тешил себя мыслью, что она не его мать, ведь Джереми был почти уверен, что Уолден не его отец. Теперь сомнений нет – он её родной сын.

– Видишь ли, сегодня утром скончался твой отец, то есть, твой ненастоящий отец, конечно же. Сердечный приступ. Большое несчастье. – Она рассмеялась, слегка откинув назад свои густые каштановые волосы. В её ушах поблескивали бриллианты – серьги на каждый день. – Уолден безвременно покинул нас с тобой, Джерри, оставив нам огромное состояние. Поверь, состояние это и впрямь огромно.

Джереми смотрел на мать, чувствуя себя будто во сне. Этого не может быть. Так просто не бывает. Не бывает вокруг одного человека столько смертей в мирное время. Отец мёртв. Чужой, по сути, человек. Даже если бы Уолден был ему настоящим отцом, Джереми не почувствовал бы ничего. Горечь утраты – чушь! Сколько фраз он услышал от отца за пять лет? Сколько объятий получил? Сколько улыбок, внимания, заботы? Нисколько. Уолден делал вид, что у него нет сына. Даже Диана не была настолько отстранённой. Уолден мёртв. Ну и что? Наплевать. И всё же странно. Всё это очень странно.

– Сердечный приступ, значит? – переспросил Джереми отрешённо.

– Так все думают. И так покажет медицинская экспертиза, которую я лично потребовала провести. Никто никогда не узнает, отчего именно он умер. Мы свободны, Джерри. Мы совершенно свободны, и когда вся эта возня закончится, мы сможем уехать из Лондона, если ты захочешь. Теперь мы можем уехать куда угодно и делать всё, что захотим.

– А как же Эллен? Что будет теперь с ней? Разве вы с ней не близки?

Диана перестала улыбаться, лицо её сделалось тревожным. Она не заметила, как пепел от сигареты упал на её чёрную юбку.