— Фараон, это «Толстая Долли». РВП[6] — сорок пять минут. Прием, — коротко сообщил Джанни. Он слишком давно занимался контрабандой, чтобы дать враждебному уху время обнаружить его в небе.
— «Толстая Долли». Понял, четыре пять. Это Фараон. Прием. — Николас подмигнул Меку. — Похоже, мы все же в игре.
Партизан услышал звук моторов первым. Его уши были натренированы долгими годами войны. На этой земле, если ты хотел жить, приходилось реагировать на звук приближающегося с воздуха противника задолго до того, как он оказывался рядом. Николасу не хватало практики, поэтому отчетливый гул, странно отдающийся эхом от стен ущелья, он услышал почти на пять минут позже. В направлении Харпер не был уверен, но и он, и Мек прикрыли глаза ладонью от солнца и посмотрели на запад.
— Вон она, — восстановил свою честь Николас, заметив крохотное темное пятнышко, летящее так низко, что почти сливалось со стенами ущелья. Харпер кивнул Саперу.
Тот побежал к сигнальным шашкам и занялся ими. Вскоре от них повалили облака густого желтого дыма, разносимого легким ветерком. Таким образом Джанни узнал не только начало зоны выброски, но и силу и направление ветра.
Николас поднял бинокль, разглядывая другой конец долины. Тессэ и Ройан тоже подожгли шашки, и от них пошел темно-красный дым. Обе женщины вернулись на свое место и посмотрели на небо.
Харпер негромко сказал в микрофон:
— «Толстая Долли». Дым идет. Он в прямой видимости?
— Ответ утвердительный. Вы видимы. Возблагодарите Бога за Его дары! — жизнерадостно прокричал Джанни с заметным южноафриканским акцентом.
Самолет все рос и рос, пока крылья не загородили половину неба. Потом его силуэт резко изменился: опустились закрылки и распахнулся люк грузового отсека. Казалось, будто «Толстая Долли» висит на невидимой нити, привязанной к высокому солнцу Африки. Самолет медленно приближался, резко опускаясь, пока Джанни ориентировался по дыму. Ниже, ниже и ниже… Он летел прямо к встречавшим.
С жутким ревом, от которого все непроизвольно пригнулись, «Толстая Долли» пролетела, едва не сбив их с гребня холма. Николас заметил Джанни, глядящего из кабины и с улыбкой поднявшего руку в кратком приветствии.
Англичанин выпрямился и посмотрел, как «Толстая Долли» величественно летит к центру долины. Первый поддон вылетел из нее и устремился к земле, а потом раскрылись парашюты, напоминающие свадебный букет. Падение тяжелого контейнера резко замедлилось; он повис на стропах, но через несколько мгновений с грохотом, слышным даже с холма, рухнул на землю в туче желтой пыли. За ним последовало еще два, тоже зависших в воздухе на пару секунд перед приземлением.
Двигатели «Толстой Долли» оглушительно взревели, и, подняв нос, она пролетела над багровыми облаками дыма и выбралась из смертельной ловушки долины. Развернувшись, самолет сделал еще один заход. И снова контейнеры вылетали из его чрева, пока он летел над кварцевыми маркерами. И опять он поднялся над холмами, избежав каменных пиков, готовых сбросить его на землю.
Шесть раз Джанни повторил опасный маневр, всякий раз выкидывая по три прямоугольных груза. Они лежали, рассеянные по долине, окруженные складками белого шелка парашютов.
Наконец Баденхорст вышел из последнего захода — и в наушниках Николаса раздался его голос:
— Не уходи, Фараон! Я вернусь.
Потом «Толстая Долли» закрыла люк, напоминая старую женщину, натягивающую штанишки, и улетела на запад.
Николас с Меком побежали в долину, где монахи уже смеялись и болтали возле контейнеров. Ниммур начал раздавать указания, разделив людей на команды. Те принялись разбирать грузы и уносить их к лагерю.
Сапер с Николасом распределили контейнеры так, чтобы в первых оказались самые нужные вещи. Таким образом прибыли еда сушеная и консервированная, личные вещи и оборудование для лагеря, а также другие вещи для комфорта, которые позволил себе Николас, включая противомоскитные сетки и ящик солодового виски. Он с облегчением увидел, что из драгоценного ящика нет течи. Значит, ни одна бутылка не разбилась при падении.
Сапер занялся строительными материалами и тяжелым оборудованием. Тессэ переводила его приказы, и все вещи разобрали и отнесли к древней каменоломне. Там их оставили до той поры, пока они понадобятся на месте строительства. Наступила темнота, а половину контейнеров еще не успели разобрать, и они лежали там, где упали. Мек поставил вокруг вооруженную охрану, а все остальные устало потащились в лагерь.
Вечером, после глотка виски и хорошего ужина, лежа на пенополиуретановом коврике и под противомоскитной сеткой, Николас заснул с улыбкой на губах. Они положили хорошее начало.
Его разбудили монахи, поющие заутреню.
— Здесь нам не понадобится будильник, — простонал Харпер, плетясь к реке умываться и бриться.