Седьмой совершенный

Появился Хамза и, скрестив руки на груди, стал перед ними. В уголках его губ таилась доброжелательная улыбка.

Абу-л-Хасан долго молчал, глядя на хаджиба тяжелым взглядом, но раздражение его улеглось и вместо того, чтобы сорвать на нем зло, он спросил:

– Ну, что новенького?

– Где, хозяин? - невозмутимо спросил Хамза.

– Ну, где-нибудь, вообще.

– Анна.

– Какая Анна? - удивился Абу-л-Хасан.

– Ваша новая служанка, господин.

– А-а, и что же с ней случилось?

Ахмад Башир, до того безразлично пивший вино, услышав женское имя, заинтересовано посмотрел на слугу.

– Я отпустил ее домой, - продолжал Хамза, - взять свои вещи, так вот, когда она возвращалась, к ней привязались два айары. Поведение их было столь непотребным, что ей пришлось спасаться бегством, но, мерзавцы не успокоились и стали преследовать ее и даже ворвались к ней домой. Ее отец пытался успокоить их, но безуспешно и, если бы не работник-поденщик, случившийся там, страшно подумать, чем все могло бы кончиться.

– Что же сделал работник? - спросил Абу-л-Хасан.

– Работник вышел на шум из другой комнаты и, видя такое дело, обругал их последними словами. Они бросились на него с ножами и, представьте себе, работник, вместо того чтобы дать деру, как сделал бы любой нормальный человек на его месте, например, я, вдруг тоже достает нож и начинает столь искусно им орудовать, что обращает айаров в бегство.

– Надо же, - сказал Абу-л-Хасан.

– Я говорю, - продолжал Хамза, - что не мешало бы в каждом доме иметь по такому работнику, тогда айары не распоясались бы так.

– Это верно, - согласился Абу-л-Хасан.

– А откуда он достал нож? - спросил Ахмад Башир, внимательно слушавший хаджиба.

– Не знаю, господин, - пожал плечами Хамза.

– А нельзя ли спросить?

– Сейчас узнаю, - ответил Хамза и, обращаясь к Абу-л-Хасану, - вы позволите, господин?

– Иди, - разрешил хозяин.

Хамза с достоинством склонил голову и вышел.

– Что это за айары? - спросил Ахмад Башир. - По-моему, я где-то уже слышал это слово.

– Банда разбойников, - раздраженно сказал Абу-л-Хасан, - городское дно, отребье, никчемные мастеровые, разорившиеся лавочники и прочая чернь. Они якобы придерживаются кодекса чести: сдержанность, сила воли, стойкость и пренебрежение к боли, преданность в дружбе, целомудрие (не прелюбодействуют не лгут, соблюдают харам[112]), не бесчестят женщин, а вместе с тем они не гнушаются забирать имущество у людей и причину для этого придумали, мол, богатство - причина людской злобы. Узнают они друг друга по заплатанным штанам и особому языку, носят ножи и арканы.

– Кажется, в Багдаде запрещено ношение оружия, - заметил Ахмад Башир.

– Это так, но для них время от времени делают исключение. Некоторые умники считают, что от них может быть польза в деле наведения порядка в городе, что они могут быть народной дружиной и помогать полиции, и действительно было время, когда они хорошо проявили себя, защищая Багдад в 196 году[113] при осаде города армией ал-Ма'муна.

– Но все это чревато последствиями, - сказал Ахмад Башир, - черни нельзя давать оружие.

– Сразу видно настоящего полицейского, - улыбнулся Абу-л-Хасан.

– Скорее это выглядит так, - когда власть не может справиться с ними, она, чтобы скрыть свою беспомощность, придает айарам некоторую законность.

– До чего же приятно разговаривать с умным человеком, - с досадой сказал Абу-л-Хасан.

Неприятно, когда вещи называют своими именами, как никак он был представителем власти.

Появился Хамза.

– Она не помнит, - заявил он.

– Ну ладно, - сказал Ахмад Башир, - все равно надо сходить, посмотреть.

– А что такое? - спросил Абу-л-Хасан.

– Товарищ мой потерялся.

– Багдад город большой, почему вы думаете, что это именно он?

Ахмад Башир улыбнулся.

– Не знаю, мне так показалось, по повадкам смахивает. А!!! Подождите, вы же его знаете. Помните того бродягу в Сиджильмасе, крестьянина, приговоренного к смерти, мы использовали его в операции против Убайдаллаха. Вы еще обещали выхлопотать ему помилование.

– Да, да, - рассеянно сказал Абу-л-Хасан, - но я свое слово сдержал. Кстати, и в отношении вас тоже.

– Да, - согласился Ахмад Башир, - кто же знал, что так получится.

– Вы не сказали мне, чем сейчас занимаетесь, - сказал Абу-л-Хасан, чтобы переменить тему.

– Разве? - удивился Ахмад Башир. - А вы спрашивали?

– Кажется, нет.

– Так поэтому, наверное, я и не сказал. Я занимаюсь торговлей, вернее, занимался до последнего времени, и дела шли успешно, пока я по глупости не сделал доброе дело, тут-то меня и взяли в оборот. Есть люди, которым благотворительность противопоказана, вы понимаете, о ком я говорю?

Абу-л-Хасан засмеялся.

– Вы говорите загадками, друг мой.

– В следующий раз я расскажу вам эту историю, а сейчас мне надо поторопиться, чтобы застать на месте того поденщика. Сдается мне, что это все-таки мой приятель. Он со странностями, сегодня утром неизвестно на что обиделся и ушел от меня. Скажите мне напоследок, все-таки это не дает мне покоя, тот протокол допроса у халифа... или он даже не покидало пределы вашего ведомства и наш труд оказался напрасен?