Седьмой совершенный

Нура молча повиновалась. Имран смотрел, как она расстегивает многочисленные пуговицы на груди. Заметив взгляд, Нура спросила:

– А вы, господин?

Имран согласно кивнул, но снял с себя только кафтан, оставшись в нательной рубахе. Нура не стала настаивать, молча разделась и стояла, опустив глаза и крест-накрест закрыв руками груди.

– Убери руки, - приказал Имран.

Нура повиновалась.

Тело у нее было худощавым и белым, белей, чем лицо. Прекрасная грудь, бритый лобок и стройные ноги. Имран не чувствовал особенного, четко выраженного желания, но все же подошел и, положив руку на талию, притянул ее к себе. Она тотчас спрятала лицо у него на плече.

От женщины пахло галией. Имран шарил руками по ее телу, пока Нура, вдев коленку в его промежность, не заметила:

– Господин, два меча хорошо в бою, а здесь они только мешают друг другу.

Имран отстегнул перевязь и вместе с мечом бросил на пол. Затем он позволил себя раздеть и увлечь на ложе.

В объятиях гречанки Имран провел двое суток. Когда он вышел на свежий воздух, то почувствовал слабость и упал бы, если бы не слуга, который подхватил его, а затем помог взобраться в седло.

Вернувшись во дворец, Имран направился в аудиенц-зал, но у самих дверей был остановлен стражником. Имран посмотрел ему в лицо. Человек был ему незнаком.

– Вход воспрещен! У махди важное совещание.

– Я помощник Абу Абдаллаха, - нетерпеливо сказал Имран. - Пропусти, он ждет меня.

– Там нет Абу Абдаллаха, - невозмутимо ответил страж.

Имран повернул назад и в одном из переходов столкнулся с Рахманом, начальником охраны полководца. Тот, взяв его под руку, отвел в сторону.

– О, Имран, где ты пропадаешь? Исфах-салар уже несколько раз спрашивал о тебе.

– Что-нибудь случилось? - вопросом на вопрос ответил Имран.

– Ничего, кроме того, что махди поблагодарил вождей котама за помощь и попросил их вернуться к своим очагам. Они обиделись и ушли, уведя с собой много войска. Ведь некоторые рассчитывали на высокие должности. Махди велел объявить набор рекрутов в регулярную армию из местного населения.

– А что Абу?

– Он промолчал. Вожди в первую очередь обиделись на него. Ведь он обещал им много всего.

– Где он сейчас?

– В саду. Только попридержи язык, кажется он не в духе, к тому же с утра пьет вино.

Генерал сидел в беседке у небольшого пруда. В руке у него была чаша, в которую стоящий рядом виночерпий беспрестанно подливал, а напротив сидел юноша с раскрытой на коленях книгой и читал вслух стихи.

Собравшись с духом, Имран приблизился и приветствовал полководца.

– А-а, явился, кредитор, - насмешливо произнес Абу Абдаллах, - я уже подумал, что ты деру дал. Садись.

Имран сел.

– Читай дальше, - приказал генерал замолчавшему юноше. Юноша продолжил.

"Облака разостали по земле серое покрывало.
Радуга вышивает желтым и зеленым, красным и белым,
На шлейф красавицы входящей она похожа
В пестрых одеждах, одна другой короче."

– Прекрасно, - сказал генерал, - можешь идти. Ты тоже, оставь кувшин и уходи.

– Ну, - спросил Абу Абдаллах, когда они остались одни, - где ты был?

Глядя в сторону, Имран пробурчал что-то неопределенное.

– Я не расслышал, - настойчиво сказал Абу Абдаллах.

– Я был у женщины.

– Двое суток?

Имран кашлянул.

– То-то я смотрю, ты весь зеленый, - рассмеялся генерал, - выпей вина.

– Нет, - с ужасом сказал Имран, отстраняясь, за эти два дня он выпил столько вина, что теперь не мог даже смотреть на него.

– А я говорю, выпей.

В голосе генерала зазвенел металл. Имран взглянул ему в лицо, взял чашу с вином и, преодолевая тошноту, выпил.

– Больше так не делай.

Имран кивнул, разглядывая чашу, - она была из черненого серебра с двумя позолоченными ручками.

– Я имею в виду твое отсутствие, я нуждался в тебе.

Имран насторожился.

– Абу Абдаллах, - встревоженно сказал он, - ты обещал отпустить меня.

Полководец налил себе вина, медленно выпил.

– Я могу силой удержать тебя, но боюсь, что тогда от тебя будет мало толку. Я хочу, чтобы ты остался по доброй воле. Может быть, сейчас ты единственный, кто способен дать дельный совет. У меня сложное положение. Долгое время я сеял возбуждение среди берберов, обещая им пришествие справедливого мессии. Но Убайдаллах обидел их, заявив, что более не нуждается в их услугах. Он не внял моим речам. Сегодня настал мой черед. Убайдаллах собрал в аудиенц-зале несколько человек, это высшие чины ас-сабийя. Вообрази себе, я туда не допущен, потому что в нашем ордене я так и остался миссионером низшего звена. Смешно, правда? К тому же, с момента моего посвящения прошло столько времени, что я, если бы уделял этому внимание, обладал бы шестой степенью. Потому что первые две степени можно достичь в течение года, а для преодоления каждой последующей необходим год. Ты не видел людей, явившихся к махди?

– Нет.