Читаем Седьмой совершенный полностью

Тут Меджкем схватил рыбака за плечо и потащил на крепостную стену. Тяжело дыша, Петр показал домик у реки, казавшийся отсюда игрушечным. Домик находился на одной зрительной линии с каменным желобом, обрывающимся в пропасть. Именно поэтому Меджкем спросил

- А не встречал ли ты, рыбак, подозрительных людей сегодня?

Задав вопрос, Меджкем пристально посмотрел в лицо рыбака.

- Нет, господин, - быстро ответил Петр.

Но прожженный царедворец, мастер интриг, Меджкем сразу почувствовал фальшь в его голосе. Порядочные люди, увы, не умеют врать, даже во спасение.

- Пойдем, - тихо, боясь спугнуть удачу, приказал Меджкем, - пойдем покажешь мне свое жилище.

Когда Имрана выволокли из хижины, Меджкем спросил хозяина:

– Это кто ?

Петр пожал плечами и сказал:

– Не знаю.

Меджкем повторил вопрос.

- Не знаю, - повторил Петр,- первый раз вижу.

– Но он же находится в твоем доме,- пояснил Меджкем.

– Вор, наверное, - ответил Петр,- забрался в дом, выпил вина и заснул. Я здесь не причем

<p>Медина. Месяц спустя </p>

Имран слабо удивился, увидев в тюремной камере еще одного заключенного, ибо он был уверен, что его поместят в одиночку. Имран тут же решил, что это шпион, тем более что он был без цепей, поздоровался и подошел к стене, которую венчало крошечное вентиляционное окно. Он поднял руку, но дотянуться до окна не было никакой возможности, мешали цепи.

- Помочь? - спросил сосед по камере.

- Помоги.

Сосед подошел, наклонил спину и уперся руками в стену. Имран кое-как взобрался на него и дотянулся до окошка.

За тюремной стеной были видны оливковые рощи, скалы и холмы вдали. Имран слез с доброхота, подобрал цепи пошел и сел у стены, в своей излюбленной позе.

- Что-нибудь увидел?

Имран покачал головой, разглядывая сокамерника. В помещении был полумрак, но Имран разглядел его светлые волосы и сверкающие здоровым любопытством глаза.

- Как тебя зовут? - спросил Имран.

- Назар.

Имран кивнул.

- Ты христианин?

Назар неопределенно пожал плечами.

Имран задал новый вопрос:

- Это камера смертников?

Назар вновь пожал плечами:

- Наверное.

Имран удивился:

- Ты что же? не знаешь, за что сидишь?

Назар почесал в голове:

- Я вообще-то здесь по-другому делу.

- Понятно, - сказал Имран, хотя ничего на самом деле не понял.

- Я давно здесь?

- Второй день, ты был без памяти, когда я зашел сюда, били тебя, наверное, не один час. Я даже поспорил, выживешь ты или нет? Проиграл. Ты удивительно быстро пришел в себя.

- С кем поспорил?

- Ты его не знаешь, - махнул Назар, - раны на тебе заживают быстрее, чем на собаке.

Имрану не понравилось сравнение с собакой, и он сказал:

- Попридержи язык, - потом добавил. - Где-то я тебя видел.

- Твоя судьба решится в течение месяца, - продолжал Назар, не обратив внимания на последнее замечание, - Мунис отправил донесение халифу, но вслед за донесением сам отправился в Багдад, все это продлит твою жизнь, но не надолго, тебя ждет смертная казнь.

- Жаль, - сказал Имран, - ничего у меня не получилось столько людей погибло из-за меня и все напрасно.

- Неудачи одних людей дают миру больше чем удачи других, - возразил Назар.

Имран тяжело вздохнул. Снаружи донесся протяжный крик муэдзина, призывающий верующих к молитве.

Имран сказал:

– Человек по имени Назар два раза спасал меня, таинственным образом вынося с поля боя. Не имеешь ли ты к нему отношения?

- Насчет первого утверждать не берусь, - ответил Назар, - но спасал тебя действительно я.

- А кто же ты, ангел? - спросил Имран.

- Ну, кто про себя такое скажет, - скромно заметил Назар, - скажем так, я посредник или лучше сказать порученец.

- А разве ты не можешь спасти меня еще раз? - спросил Имран.

- Нет.

- Почему?

- Я не знаю почему, не посвящен, просто у меня больше нет подобных поручений. Между нами, говоря, ты и так перебрал. Это справедливо, я так считаю. Вернее это несправедливо по отношению к другим, чем ты лучше их, да ничем. На тебя обратили внимание только благодаря твоему удивительному, я бы даже сказал возмутительному везению. А после того, как ты, выпутавшись из всех передряг, вновь добровольно напросился на неприятности, было решено оказать тебе покровительство. Но теперь твое время вышло.

- А может, ты еще раз спросишь? - с надеждой спросил Имран.

- У меня нет такого права. Они сами приказывают, когда сочтут необходимым.

Назар помолчал, затем добавил:

- Впрочем, тебе никто не может запретить использовать свое необыкновенное везение и попробовать спастись еще раз.

- Спасибо и на этом, - усмехнулся Имран. Он поднялся и стал расхаживать по камере. Назар с улыбкой наблюдал за ним.

- А чему ты радуешься? - не глядя на него, спросил Имран.

Назар пожал плечами.

- Зачем ты здесь, если у тебя нет поручения, или ты пришел полюбоваться на мою казнь?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза