Седьмой Совершенный

— Они из разных сословий: торговцы, ремесленники, дервиши, есть даже один нищий. Но ты бы видел, сколько спеси появилось вдруг в их лицах. Я едва удержался от желания наброситься на них с палкой и прогнать. Присутствие Убайдаллаха остановило меня.

Генерал замолчал, погрузившись в свои мысли. Воспользовавшись паузой, Имран задал ему вопрос:

— А что было в той бумаге, из-за которой ты едва не казнил меня?

Полководец вздохнул и изумленно посмотрел на собеседника. Имран словно заглянул в его мысли.

— Там были очень опасные слова, парень, — ответил Абу Абдаллах, настолько опасные, что умей ты читать, не сносить бы тебе головы.

— Почему ты так озабочен, Абу? Ты преувеличиваешь его значение, развязно сказал Имран, он вдруг опьянел, — и вообще пусть сначала докажет, что он мессия, явит свое предназначение. Если бы я не открыл дверь его камеры, то он продолжал бы в ней сидеть. А что он сделал, выйдя из тюрьмы? Потребовал рабынь и тешился, пока я стоял за дверью, охраняя его персону.

— Попридержи язык, — сурово сказал генерал, но тут же улыбнулся. — Так вот почему тебя понесло к проституткам!

Имран смутился и, чтобы скрыть смущение, потянулся за вином.

— Ты не обязан отдавать ему власть.

— Дело не в нем, а в самой идее, — уже серьезно сказал Абу Абдаллах и несколько туманно добавил, — и я ее заложник.

Поглядев в недоуменное лицо Имрана, он пояснил.

— Жизнь — это игра, а в игре существуют правила и их нельзя нарушать, особенно играя с тем, кто эти правила придумал.

— Я ничего не понимаю, — сказал Имран.

— Почему? — удивился генерал.

— Потому что ты разговариваешь сам с собой.

— Да, — рассеянно сказал Абу Абдаллах, — возможно. Но, кажется, я оказался меж двух огней. Как исмаилит я обязан беспрекословно подчиниться махди. И котама всегда знали, что это должно когда-нибудь произойти. Но я в ответе за них, а Убайдаллах внушает мне опасение. Что скажешь?

Генерал посмотрел на Имрана с надеждой.

Его всегда забавляла собственная привязанность к этому человеку, который за шесть лет пребывания рядом с ним, даже не удосужился выучиться грамоте. Но этот человек обладал удивительной способностью в самый неподходящий момент со своей деревенской непосредственностью вдруг ошарашить полководца совершенно неуместным замечанием, которое, тем не менее, заставляло по иному взглянуть на ситуацию.

Имран, перед глазами которого почему-то полыхнуло звездное небо, сказал:

— Если позволишь, я расскажу тебе притчу.

— Притчу? — удивился генерал. — Ну, расскажи.

Притча о тиграх