Седьмой от Адама

— Хорошо. Я вам всё расскажу. Понимаете, Михаил… Енох…

— О! Так я и думал. Есть только один человек на свете, который мог заставить вас это сделать. Его вы боитесь даже больше, чем поездки в Россию. И чего же хочет сейчас этот древний монстр?

Макс испуганно поёжился и нервно оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что из-за тяжёлой плюшевой портьеры выглянет хищное смуглое лицо.

— Во-первых, он хочет получить назад свои тетради. Они ведь остались у вас. Он продолжает свои опыты и, кстати, делает это в моём замке. В тетрадях результаты сотни лет экспериментов, и они ему необходимы.

— Ну, это уже на что-то похоже, — задумчиво пробурчал Мазин. — А во-вторых?

— Он оставил здесь, в Ленинграде, в тайнике, свою камеру «Каф», дающую удачу в азартных играх. Не смог вывезти, когда торопился уехать под чужим именем. И тоже хочет вернуть её.

Мазин встал с кресла. Походил взад-вперёд по комнате, задумчиво напевая что-то, из чего внятно произносил только окончание фразы: «…за металл, за металл»… Побродив так недолго, он вернулся в кресло.

— Звучит весьма правдоподобно. Только вот что меня смущает в вашей истории, мой уклончивый рассказчик. Вашему Евангелию от Макса не хватает убедительности. Почему он послал вас? Вы определённо не лучшая кандидатура для таких заданий. Он мог бы послать кого-нибудь попроще и понадёжнее. Почему он предложил это вам?

Макс заёрзал в кресле. На этот раз на его породистом и в то же время простодушном лице явственно отражались другие чувства: стыд, неуверенность, неловкость. Мазин с интересом наблюдал за этой переменой, не торопил.

— Ну… это не то чтобы он меня послал против моей воли… Я, собственно, обрадовался, когда узнал, что он собирается эти тетради у вас купить и камеру привезти. Я сам хотел приехать в Россию.

— Вы? — Мазин с удивлением смотрел на Макса, чувствуя, что на этот раз тот не врёт.

— Да.

Понимаете, Михаил, ведь у вас здесь сейчас просто Клондайк! Золотое дно! — Макс воодушевился, бледное лицо порозовело. — Тут сейчас можно быстро и легко заработать сумасшедшие деньги! Столько возможностей!

Мазин поскучнел. Такие речи ему доводилось слышать не раз, и, не дав восторженному туристу перейти к деталям своего разорительного проекта, он прервал его на взлёте.

— А зачем вам деньги, Макс? Вам что, не хватает того, что у вас есть? Ведь даже треть вашего состояния, которая должна была остаться у вас после развода, — это изрядная сумма, и вам хватит её до конца жизни, и детям останется, если вы их, конечно, заведёте.

Макс поник. Мазин, видя его затруднение, разлил ещё коньяк и, дав гостю время подумать, решиться сказать правду или сочинить новую версию, молча сходил на кухню. Вернулся он с подносиком, на котором, кроме лимона, оказались нарезанные сыр и твердокопчёная колбаса, тосты, масло и даже недоеденная баночка красной икры. Так же молча он намазал бутерброды и жестом предложил гостю. Тот жадно схватил, начал жевать и, не доев, положил обратно на блюдце.

— Ну… понимаете, Михаил… я… я их потерял.

Мазин ухмыльнулся — чего-то подобного он и ждал.

— И как? Жёнушка отобрала и их тоже?

— Нет. Я их… проиграл…

А вот это уже было неожиданно, и Мазин искренне удивился.

— Вы стали игроком, Макс? Вы играете в казино? Невероятно!

— Нет, нет, Михаил. Не в казино. На бирже. Я вложил изрядную часть того, что у меня оставалось, в акции одной многообещающей компании. У меня была инсайдерская информация от верных людей, но…

— Всё понятно, можете не продолжать. Компания обанкротилась и вы вместе с ней. Информация оказалась ложной, верные люди — жуликами. Какой вы, Макс, всё же наивный. В вашем-то немолодом возрасте. Вы что, и замок потеряли?

— Нет, — уныло ответил Макс. — Замок остался. Это майорат — его нельзя ни продать, ни даже заложить.

— И то хорошо, — проворчал Мазин, — а то бы вообще остались на улице.

— Так скоро я там и окажусь, — грустно признался гость. — Расходы на содержание замка безумные, и я уже задолжал всем, даже моему последнему повару и единственному дворецкому.

Мазин хмыкнул, встал, походил ещё какое-то время, раздумывая, по комнате. Мурлыкал он на сей раз ту же мелодию, но наружу прорывалось уже другое окончание куплета: «…там правит ба-а-ал… там пра-авит бал». Допев в третий раз, он остановился, посмотрел на часы, встрепенулся и заторопился.

— Вот что, Макс. Время уже к ночи, а у меня тут запланирована ещё одна деловая встреча. Так что давайте езжайте себе в гостиницу и постарайтесь расслабиться и отдохнуть. А я пока обдумаю то, что вы рассказали и каким образом я смогу… или не смогу быть вам полезен. Ну и, соответственно, вы мне. А завтра днём приходите ко мне в офис. Часикам к трём. Адрес есть на визитке.

Когда быстро выставленный из квартиры, пошатывающийся от выпитого и от нервного напряжения Макс дождался подошедшего лифта, из него вышла и, не обращая на Макса внимания, уверенно шагнула к мазинской двери молодая, стройная и даже по графским меркам стильно и дорого одетая женщина. А оторопевший поначалу Макс, вспомнив вопрос хозяина, с тоской подумал: «Нет. Это не сто долларов… Это гораздо дороже».

1.3