Седьмой круг ада

Потом Уваров ощутил несколько толчков и тут же пустоту вокруг себя – такого он никогда еще не испытывал. Невольно ухватился за ручки сиденья, посмотрел вниз. Стремительно отдалялись маленькие фигурки на лугу, и сам луг, и разбросанные в беспорядке каменные и глинобитные хатки Григорьевки…

Ревел мотор. Крылья «ньюпора» упруго вздрагивали под порывистыми напорами ветра, а земля внизу становилась все ровней, спокойней, неразличимей.

Одет Микки был довольно тепло – поверх кителя на нем была еще плотная брезентовая куртка, однако прохватывало холодком, всего сковывало странным онемением.

Обернулся Каминский, что-то спросил, слов Уваров не разобрал, но понял – интересуется самочувствием. Поднял руку, успокаивающе помахал… Казалось, это длилось бесконечно: грохот мотора, свист ветра в расчалках.

Опять обернулся Каминский, по слогам прокричал:

– Си-ваш!

Уваров не услышал, скорее догадался. Перегнулся через борт. Внизу поблескивала на солнце совершенно неподвижная гладь с рваными зигзагами по краям, будто приложили к земле причудливо вырезанную аппликацию.

Несколько раз аэроплан проваливался в воздушные ямы, и Уварова словно приподнимало над сиденьем, голова кружилась…

Каминский, теперь молча, показал рукой вперед. Уваров глянул с надеждой: внизу земля с крошечными кубиками-домишками, пятачками озер, чистая зелень равнин. Впереди стали различаться горы.

И вдруг работавший мотор умолк – как обрезало его. И стало тихо. Только тонко посвистывал в расчалках ветер. Аэроплан резко пошел на снижение. «Садимся? Но почему? Неужели добрались до места?» – подумал Уваров.

Впереди показалась деревня – улочки, церковь и рядом с ней площадь, заполненная солдатами. Задрав головы, они смотрели вверх.

Огибая деревню, «ньюпор» лег в широкий вираж. Странно опрокинувшись, им навстречу стремительно понеслась земля. Мелькнули редкие окраинные домики, впереди протянулось поле. Уваров чувствовал, как напряжена спина Каминского. Летчик смотрел за борт, вцепившись в ручку управления.

«Ньюпор» коснулся земли, его подбросило. Потом еще толчок. Пробежав немного по полю, аэроплан остановился.

– Что-то с мотором! – крикнул Каминский. Лицо у него было серое, застывшее, как маска. Он спрыгнул с сиденья и бросился к мотору. Уваров тоже отстегнул привязные ремни и спустился на землю.

– Могу чем-нибудь помочь?

Каминский не ответил, упрямо стиснув зубы, он с лихорадочной быстротой, сосредоточенно осматривал мотор.

Уваров огляделся. Вокруг была ровная степь. А из деревни, размахивая винтовками, уже бежали солдаты. Встреча с ними не сулила и ему ничего хорошего: забьют или застрелят прежде, чем он им успеет что-то объяснить. Да если и успеет, кто ему поверит? Ведь он прилетел из Совдепии на аэроплане красных. Нет, дело его – труба.

– Магнето! – крикнул вдруг летчик. – Провод, дьявол такой, отсоединился!.. А ну быстрей к пропеллеру. – Он кинулся в кабину.

Уваров подбежал к винту и, отдавая рукам всю свою силу, крутанул его. Мотор загудел, набирая мощь.

Солдаты были уже совсем близко. Бежавшие впереди вскинули винтовки. Что-то прошило борт аэроплана – раз, другой. Уваров забрался на свое сиденье. Твердо ударило в мотор.

– Держитесь! – крикнул ему Каминский, и аэроплан, развернувшись почти на месте, стремительно понесся по полю навстречу солдатам. Ошеломленные, они бросились в разные стороны.

Толчок, и «ньюпор» оторвался от земли. Набирая высоту, летел прямо над солдатами. Они разбегались по полю. Вслед аэроплану палили из винтовок. «Ньюпор» лег на курс к горам.

Спустя час он приземлился в предгорье на небольшой поляне, заросшей по краям кустарником.

Не выключая мотора, Каминский вылез из кабины и жадно закурил. Уваров заметил, что руки у летчика вздрагивают.

– Кто-то из нас в сорочке родился! Скорее всего я! Вам-то что! Вас-то небось не тронули бы! – прокричал Каминский и указал рукой на зеленую чащу. – Ныряйте в ту рощицу и держите прямо на солнце. Примерно через полчаса выйдете на дорогу. Тут недалеко. Думаю, вы еще сегодня будете в Севастополе.

– Благодарю вас. – Уваров приложил руку к фуражке. – Прощайте!

– Идите, – поторопил его Каминский.

Уваров быстро пересек поляну, остановился у начала леска, обернулся, взмахнул рукой. Видимо, что-то крикнул, но голоса его Каминский не услышал. Уваров еще несколько мгновений постоял на фоне зелени и растворился в лесочке.

Летчик обошел аэроплан, желая убедиться, что он в порядке. И увидел бензиновые затеки, которые гнала по брезентовой плоскости фюзеляжа упругая воздушная струя.

Он поднял створку капота и обнаружил пулевую пробоину в верхней части бензобака. Едва заметной струйкой через нее сочился бензин. «Вот это ни к чему», – подумал Каминский и огляделся по сторонам. Увидев неподалеку молодую сосенку, бросился к ней, отломал ветку. Попытался деревянным чопиком закрыть пулевое отверстие. Удалось.