Седьмой круг ада

Каминский, прищурившись, оценивающе поглядел на указанную Сазоновым точку:

– А что? Если взять с собой бензина побольше… Но тогда надо так. Через Шубино по прямой к предгорью, к немецкой колонии Цюрихталь. Здесь, в треугольничке – Цюрихталь – Будановка – Малый Бурундук – попытаюсь найти площадку… Устроит?

Сазонов кивнул.

– Значит, так тому и быть, – подытожил Ласкин. – Делай прокладку на Цюрихталь. И готовьте с мотористом аэроплан. На рассвете вылетите.

Каминский вышел. Поднялся было и Ласкин.

– Погоди, Александр Афанасьевич, – остановил его Васильев. – Как хочешь, но не дает мне покоя одна мыслишка…

– Выкладывай, – махнул рукой Ласкин. Впечатление было такое, будто предстоящий разговор он знал наперед и считал его неинтересным, лишним.

– Ты как хочешь, а я насчет Каминского передумал: надо Стахеева посылать!

– Если тебе риска мало, можно и Стахеева. – Ласкин повернулся к Сазонову и Короткову: – Стахеев – большевик, в нем сомнения нету. Но ведь только-только из мотористов переучился. Тут одного пролетарского происхождения мало – летное мастерство нужно! Ситуация больно необычная. Наши летают в Крым на разведку или там бомбы сбросить. С посадкой туда никто не летал… А после вынужденных – никто не возвращался.

– Вынужденных! – Злая хрипотца перехватила голос особиста. – Истратьев безо всякого вынуждения у врангелевцев сел, доставил им в подарок почти новый «хэвиленд»!

– А как этот же Каминский бой с двумя «хэвилендами» вел… – сказал Ласкин. – Мало? Каминский делом свою преданность доказал, потому я его на это задание без колебаний и определил, понял?

– Все ты правильно говоришь, товарищ Ласкин, – уже без твердости в голосе сказал Васильев. – А все же как подумаю…

– Мне Каминский тоже понравился, – негромко сказал Сазонов.

Совещание кончилось. Сазонов вышел к машине, на заднем сиденье которой безмятежно сидел Уваров, посмотрел на него долгим, пристальным взглядом.

– Что, Сергей Александрович, не получается вместе?

– Не получается, Михаил Андреевич, – кивнул Сазонов. – Не знаю даже, как быть…

– Зря вы волнуетесь, – негромко заговорил Уваров. – Я могу повторить вам лишь то, что уже говорил в поезде: до тех пор, пока не окажусь в кабинете Петра Николаевича Врангеля, наши с вами устремления полностью совпадают. – Уваров, облокотясь на дверцу автомобиля, подался к нему, медленно, будто подыскивая нужные, единственно правильные сейчас слова, продолжал: – Может, это покажется вам странным, но, видите ли… После всего, что мне пришлось пережить в Петрограде, случилось нечто необратимое. Нет, нет, вы не подумайте: моя вера осталась со мной! И я думаю прежде всего о бароне и его матушке. Но, понимаете, случившееся заставило меня несколько по-иному взглянуть на деятельность Павла Андреевича Кольцова в штабе Добровольческой армии. То есть я не оправдываю ее, упаси бог! Но, помня о многом, я понимаю: в той чрезвычайно сложной обстановке Павел Андреевич вел себя по-рыцарски. Однажды он застал меня случайно подслушивающим разговор командующего с полковником Щукиным… Указав на это начальнику контрразведки, он, несомненно, погубил бы меня и укрепил свои позиции в штабе. Не берусь гадать, почему он не сделал этого, но ведь не сделал же! И я готов отплатить за добро добром… Только бы успеть! Только бы успеть!

Он говорил то, о чем все это время думал Сазонов: «Не будет мне прощения – пусть не от товарищей, так от совести своей! – если потеря времени приведет к трагической развязке в судьбе Кольцова!» Быть может, еще и потому так хотелось верить сейчас в искренность Уварова.

– Что ж, Михаил Андреевич, – сказал Сазонов. – Летите!

Рассвет вставал тихий и теплый. Свежескошенная луговая трава пахла чабрецом – древняя печаль была в этом запахе. Каминский коротко доложил Ласкину, что к полету готов. Покосился на Уварова:

– Залезайте в кабину.

Сазанов подвел Уварова к «ньюпору».

– Ну, Михаил Андреевич… Письмо баронессы при вас. Держите и второе. – Он вытащил из кармана пакет с сургучными печатями, протянул Уварову: – Запрячьте подальше. Передадите лично в руки барону. Если захотите добавить что-то от себя… Надеюсь, говорить о нас плохо у вас нет оснований.

– Прощайте. – Уваров протянул ему руку. – Прощайте. Не знаю, доведется ли встретиться еще…

– А почему бы и нет? – сказал Сазонов. – Скоро в Крыму будет Красная армия. И мой вам совет, подумайте хорошенько, прежде чем за границу в вечное изгнание бежать, – вы ведь русский, все ваши корни здесь.

– А Коротковы? – живо спросил Уваров. – Они корни эти быстро отрубят. И ваши заодно с моими.

Уваров забрался в «ньюпор» – на сиденье за спину Каминского. Следом за ним поднялся на крыло аэроплана Ласкин, помог застегнуть ремни.

– Ни в коем случае не расстегивайте! – предупредил Уварова начальник авиагруппы. – Небо – стихия, бывает, даже летчика из кабины выбрасывает…

Каминский занял свое место, посмотрел в чистое, без единого облачка, небо, улыбнулся Уварову:

– Погода сегодня за нас. Готовы? Ну… с Богом!

Взревел мотор, и аэроплан, подпрыгивая на неровном лугу, побежал все быстрее и быстрее.