Седьмое небо в рассрочку

Их союз построен не на убеждениях, толкающих людей на баррикады, хотя общая цель есть, она не нова – заработать сразу и много. Предполагалось, что, как только Хок накопит сумму, которая худо-бедно обеспечит ему старт в будущее, их пути разойдутся. А у Гектора амбициозные замашки, он убеждал Хока, что нужно создать боевую группу. Разумеется, не с целью захвата власти в стране, нет, так высоко он не метил. Но властвовать исподтишка в отдельно взятом географическом районе, диктовать, а также получать пожизненную дань – вполне реально. Конечно, территории заняты, чужих не пустят, но иногда «хозяева» предпочитают потесниться – если «чужих» становится много и с ними нельзя не считаться.

– Гектору мало денег, – наконец сказал Хок, – он видит себя главнокомандующим коалиции.

Оба прыснули, но звучит-то смешно, по-детски наивно, хотя и воинственно – коалиция.

Не прошло и нескольких секунд, как оба забылись в длительном поцелуе, но не забыли, о чем шла речь минуту назад. Что ни говори, а опыт прошлых лет заставляет просчитывать возможные подлости со стороны компаньонов. М-да, глубоко засело недоверие к тем, кто главней, это всегда с ними, привычно течет в них, как параллельная жизнь или потоки энергии.

– А знаешь, о чем мечтал Ан? – сказал Хок, приподнявшись над Люкой, потому что вспомнил, как ему казалось, важную вещь.

– Любопытно, о чем мечтал этот аспид?

– Хотел «нарубить капусты» и обосноваться в глуши. Он видел себя на белом песке у кромки синего моря, в пяти шагах – бунгало под кокосовой пальмой, женщина с бронзовым загаром готовит еду на открытом огне, они встречают закаты вдвоем, а вокруг вечно цветущее лето… Тебе не нравится? А я б тоже отправился жить на остров.

Поглаживая плечи Хока, Люка прикрыла веки и соединила брови. Нет, не на остров в океане перенеслась она мысленно, ее что-то тревожило.

– Остров… – вздохнула Люка. – Даже там нужны деньги.

Несомненно, нужны! Например, чтоб добраться туда. Но какой ценой они достаются? Один за мечту заплатил столько, что сейчас ему земные блага до фонаря, хоть алмазами его засыпь, Хока это удручало:

– Он все время стоит у меня перед глазами… И Гек, когда стрелял в него… уже в мертвого… Бывает, вместо Ана я вижу себя, чувствую, как в меня целится Гектор. А я мертвый. Потом пуля врезается мне в затылок…

– Перестань, так свихнуться можно, – отстранилась от него Люка. Она не любила слабости, не имеющие отношения к мягкости характера, в мужчинах особенно не любила. – Это работа. Такая же, как посудомойки, музыканта, спортсмена…

– Они не убивают…

– И поэтому хорошие? – вскипела Люка. – Ничтожества, которые за себя постоять не могут! Потому что не хотят! Или боятся. Боятся потерять то, чего у них не было и нет. Будут плавать в помоях, получать гроши и молиться богу, чтоб хотя бы это у них осталось. Презираю!

– Чш… Чш… – он притянул ее к себе и крепко обнял. – Полдня назад кто-то говорил, что боится. Или я ослышался?

Возразить не удалось, так как Хок упоительно целовал ее губы, и Люка переключилась на поцелуи, но, услышав звук мотора, она резко подлетела с кровати:

– Гектор! Одевайся, быстро!

Хок поймал вещи, брошенные ему, и с недоумением вымолвил:

– Чего ты паникуешь? Он же не муж тебе…

– Не хочу, чтоб знал. Это лишнее.

Наверное, она права, так будет лучше. К тому времени, когда Гектор вошел в дом, оба сидели в общей комнате, Люка пила холодный кофе, а Хок листал журнал. Все трое обменялись перекрестными взглядами и наверняка заметили друг в друге перемены, пока незначительные, но именно с незначительных перемен начинается всеобщее разобщение.

– Поступил новый заказ, – сказал Гектор, угрюмо глядя на парочку.

– Кого? – поинтересовался Хок, будто имя и фамилия ему что-нибудь скажут.

– А деньги? – спросила Люка, не дожидаясь ответа.

Изначальную точку Шатунов нашел, но, посмотрев на Марина влажными и покрасневшими от бессонницы глазами, чуть слышно отказал:

– Не сегодня.

По трудности, с какой давались шефу короткие фразы, понятно и без рассказов, что погибшая была для него значимой фигурой. Может, он любил Ксению… впрочем, убитая его же возраста, а стареющие и богатые дяди балуют себя юными милашками. Тогда, может быть, он уважал ее, боготворил, так или иначе, эти чувства у Шатуна сильного порядка, они вызывали уважение в Марине. Но в шефе ощущался накалившийся стержень фаната, отчего становилось немного не по себе, ведь фанат не дружит с разумом. Марин напомнил ему, но с осторожностью доктора, который опасается за состояние пациента, способного в пылу натворить миллион глупостей:

– Не кого-нибудь завалили, а зампрокурора. Всех, кто, так или иначе, попробует вмешаться, зачислят в потенциальные соучастники. Да-да, и будут разрабатывать. Пренеприятная штука, доложу я вам.

Вместо того чтоб поразмыслить над предупреждением и сделать правильные выводы, Шатун энергично подался корпусом вперед, передвинул ключи от машины на край стола к Марину:

– Держи.

После вернулся в псевдорасслабленную позу, а молодой человек не торопился взять ключи, ведь это было бы знаком согласия на расследование.