Седьмое небо в рассрочку

– А что там за история была? Отца обвиняли в убийстве, мама говорит, он откупился…

– Мама, мама… – передразнил он. – Ни один академик с ней не сравнится, она ж все знает, даже как запустить космический корабль. И почему Татка не президент страны, раз такая умная?

– Вы нарочно уходите от ответа?

– Да, – признался он с вызовом, дескать, с тебя довольно того, что рассказал. – А если интересно, то почему не расспросишь отца об этой странице его жизни?

– Значит, страница была?

– Иди, верни его расположение, – закрыл тему он. – Дело это непростое, придется доказать, что раскаиваешься. А как ты хотела? Вижу, у тебя еще один вопрос на языке, отвечаю: не знаю.

– А я не знаю, на какой вопрос вы ответили.

– Брось, – хмыкнул он и заулыбался, будто это ему удалось сохранить тайну, а не Шатунову. – Всех сжигает любопытство, где взял Пашку Леха Шатун. По секрету скажу, нашел на дороге. Да, вот так: ехал-ехал и нашел. Мой совет: не заносись, прими брата как данность – тебе ж лучше будет. Взрослей, девочка, а то мамины гены голову мутят. Вытряси ты их из себя. Ну, пока? Шатуну передай привет.

– Спасибо. И за советы спасибо.

Она прошла за ограду и замедлила шаг, ведь так и не придумала, как быть? А если сразу все рассказать отцу как есть? Мол, так и так, папа, я вляпалась в абсолютное дерьмо, мама ни при чем… это будет неправда. Но и валить вину на мать тоже несправедливо – где были извилины Сабрины? А стыдно-то как! И что делать?

Внутри дома было пусто и тихо, будто здесь никто не живет. Очутившись в гостиной, в которой часть стены – панорамное стекло, открывающее вид на небольшой сад, огороженный каменной кладкой со всех сторон, Сабрина заметила там Иваныча. Он усердно лил воду из шланга на растения и цветы. Вместо того чтоб полежать с газеткой на диване, пока хозяин спит, а уж потом, когда Шатунов видит, заняться поливом, как делают благоразумные люди, показывая усердие, этот дед всегда находит работу ради работы. Сабрина решила его не тревожить и выпить чаю на кухне, заодно подумать… о многом подумать и определиться. А на кухне Пашка…

Выгнувшись, Люка сладко потянулась, потом вдруг резко расслабилась и замерла, словно ее сморил внезапный сон. Лицо девушки уже не напоминало маску злобного персонажа из плохого кинофильма, наоборот, черты смягчились, расслабились – женщину это украшает. Хок повернулся на бок, подперев голову рукой, улыбнулся:

– Теперь ты не боишься? Страхи прошли?

За долю секунды Люка снова стала стальной леди, которую он знал с первого часа знакомства.

– Тебе не странно, что нас не представили заказчику?

Не то ему хотелось бы услышать. Все равно он бесконечно благодарен ей, ведь Люка ни словом не обмолвилась о проявленном им малодушии. Между прочим, Гектор тоже якобы не заметил, а он из тех людей, кто не щадит ни своих, ни чужих. Причин может быть две. Первая: ночью Хок впервые участвовал в деле, и ему, как новичку, некоторые послабления позволены. Вторая: в намеке Люки. А затронула она тему скользкую и опасную, для их союза губительную.

– Не накручивай себя, – сказал он.

– Да? Считаешь, к плохому не стоит готовиться?

– К плохому? Например?

Люка перевернулась на живот и, уложив голову на скрещенные руки, скосила глаза, в данный момент безмятежные, на него. А то, что она сказала, к безмятежности не имело отношения:

– Ты не думал, что однажды Гек может не вернуться?

Безусловно, ни за кого нельзя поручиться, даже за себя. Пример Хок: не смог он застрелить живого человека, не смог. А думал, сможет. Но сама мысль, высказанная вслух, уже есть зло, теперь не удастся выбросить ее из головы. Раз у Люки она возникла, Хока, признаться, посещала, значит, есть основания, которые не видимы глазу, но их чувствует нутро.

– Не отвечай, я вижу, что ты думаешь, – сказала Люка.

– Я анализирую, – поправил ее Хок. – Ты же лучше его знаешь…

– Почти два года, – не дослушала она, сев на постели. – Гектор никогда не брал нас с Аном на переговоры, хотя Ан больше меня был в курсе дел, не раз сопровождал его.

– Но с тобой расплачивался? – искал контраргументы Хок.

– Часть он оставлял в общем котле.

– Общак у всех есть. Как показала практика, эти деньги идут на общие нужды.

– Но если мы одна команда, должны же знать в лицо тех, кто обязан нам? Где сейчас Ан? Его нет. Остался Гектор, связь с заказчиком только у него. Если он захочет кинуть нас, ему ничто не помешает, а сто тысяч баксов плюс общак – соблазнительная сумма, чтоб распрощаться со скромными остатками совести.

– Не настолько, чтоб сбылись мечты. И много ли в вашем общаке, если раньше таких сумм не было? Вы ж не каждый день занимались ликвидацией.

– Тем не менее.