Седьмая звезда

Даже глядя на спину Илая, Энн чувствовала его огорчение и досаду, но страх или даже вернее паническое омерзение от увиденных замороженных пиратов, всё ещё мучили её, потому что она почти физически представила себя на их месте.

— Прости, — тихо прошептала она, обращаясь к Илаю, — Ты не мог бы провести меня до жилого бокса?

— Только потому, что мой вылет отменили! — всё ещё недовольно бросил он, продолжая идти рядом с девушкой. Илай был выше её, и даже его военная форма не смогла спрятать под собой крепкое упругое тело парня. Ощущая его рядом с собой, Энн вдруг почувствовала себя взволнованной маленькой девочкой, ей вдруг захотелось, чтобы эти сильные руки оберегали её, а в этих глубоких голубых глазах, ей захотелось увидеть мягкость и отзывчивое тепло.

Они молчали на протяжении всего обратного пути, и даже тогда когда вошли в свою комнату.

— Ты … считаешь это справедливо, так казнить пиратов? — осторожно спросила она, нарушив тишину.

— А как иначе? Они преступники. Пираты мародерствуют на наших подбитых кораблях, добивают раненых солдат или берут их в плен, продавая в рабство за пределами Империи. Это воры и разбойники, не признающие никаких рамок и законов! Это паразиты космоса! — небрежно проговорил в ответ Илай, расстегивая и стаскивая с себя верхнюю куртку.

— А … а если не все такие? Не все ведь убивают и топчут, а если … среди них есть и достойные люди? — Энн растерялась и испугалась оттого, что возможно она ошиблась и в самом Илае. Ей были неприятны его слова, ей стало больно за себя и за своих братьев, за всё то, во что они так верили.

— Послушай, ты вся дрожишь, перестань думать об этом, — его глубокий хрипловатый голос уже звучал спокойнее. Сам не зная почему, он положил руки ей на плечи, легонько потянув на себя. И Энн, словно завороженная, развернулась к нему лицом и горячо прошептала:

— Скажи мне, что среди пиратов, как и среди населения любых рас, могут быть как плохие так и хорошие! Согласись со мной!

— Ну, ладно, допустим, только пока я таких не встречал, — согласно кивнул Илай, не представляя какой смысл имели для неё его слова. Энн неожиданно улыбнулась. Улыбка делала её ещё очаровательней. Улыбка женщины всегда может обезоружить любого мужчину. Вот и сейчас в уголках синих глаз Илая скромно спряталась ответная улыбка. Непроизвольно рука Энн потянулась к его щеке.

— Как часто в жизни ты улыбаешься, Илай?

— Ты впервые назвала меня по имени, — околдованный глубиной её глаз, тихо произнес он, затягиваемый в этот чарующий сияющий водоворот распахнутого женского взгляда.

— Знаю, что редко, и ещё я знаю, что ты робеешь перед женщинами, солдат.

Энн вдруг обняла его за шею и поцеловала в губы, разоружив его тем самым полностью. Она и сама была ошарашена своей импульсивностью. Чем-то этот солдат непреодолимо притягивал её к себе. Как бы ни был он суров внешне, где-то в уголках его лучистых глаз скрывалась теплота. Её волновал его голос и исходящая спокойная сила от рельефа мышц его молодого мужского тела. То как он щурил свои глаза, как взлетали его ресницы, как мягко кривились губы в полуусмешке. Так же как она хотела услышать от Илая его согласие по поводу хороших пиратов, точно так же ей хотелось доказать себе, что и среди солдат могут оказаться хорошие парни. Единственным мужчиной до Илая у неё был …, но об этом Эннжи старалась не думать. Илай покорил её тем, что не был по-настоящему груб с ней, ведь без её согласия он так и не пересек границу кровати. Да, он мыслил иначе, но Энн ощущала, что это была всего лишь маска и отрепетированная игра слов. Он не меньше неё нуждался в любви, наверное, даже намного сильнее, чем она, потому что с детства Энн была окружена заботой и любовью своих названых братьев, ну, по крайней мере, той на которую они были способны, в силу их расовых отличий.

Илай целовался мягко и осторожно, словно прощупывая почву разведкой. Сильные руки уже крепко сжимали девушку, становясь смелее. Ласковая нежность — это источник, с которого желают напиться ищущие души, в чьи волны погружаются с замиранием и восторгом благодарности. Источник, который находит своё отражение в слезах счастья и перестуке тающих сердец.

А имперский солдат именно таял. От каждого поцелуя этой девушки его пронизывало сладким током, когда её губы касались его лица, шеи и плеч. Когда она скользила ладонями по его груди и животу. Такого с ним ещё не происходило, не происходило … именно так. Впервые он почувствовал себя одним целым с живым теплым трепещущим человеком, а не с холодным «томагавком», с которым он тоже время от времени сливался в единый монолит. Илай и не думал, что когда-нибудь ему захочется заплакать от переполняющего его блаженства… И этот секс был вовсе не данью репродуктивной программе, о ней они даже и не вспомнили, это была чистая вспыхнувшая страсть живых сердец, желание близости, проникающей ласки.