Седьмая жертва

Сергей и сам не знал, почему сказал именно эти слова. Он вообще не имел глубокой психологической подготовки, но зато у него была феноменальная интуиция, безошибочно подсказывавшая ему, как разговаривать с человеком, чтобы он тебе поверил и помог. Причем срабатывала эта интуиция только тогда, когда Зарубин имел дело с людьми малообразованными, либо пожилыми, либо с теми, кого принято называть «деклассированным элементом». С государственными служащими, например, он общего языка найти не мог и ужасно из-за этого расстраивался. О людях из сферы бизнеса или искусства и речи не было, он не мог настроиться на их мышление и не чувствовал их реакцию. Зато с бомжами и алкоголиками взаимопонимание достигалось быстро.

Тон в разговоре с Бирей был выбран правильный, это Зарубин сразу понял.

Глаза у парня загорелись, он был еще достаточно молод, чтобы стремиться к приключениям и жаждать новизны. Упорядоченная жизнь в семье с ежедневными посещениями школы еще не была окончательно забыта, и можно было надеяться, что Биря хотя бы на короткое время окажется способным к последовательным действиям и чувству ответственности.

Проникшись важностью миссии, Биря напряг память и в красках нарисовал картину своей последней встречи с Валентином Казаряном. Сторож, по его словам, выглядел задумчивым и даже рассеянным, словно думал все время о чем-то. На вопрос о вечере он сначала действительно пожал плечами, а когда Биря не удовольствовался столь неопределенным ответом, бросил:

– Там посмотрим. Если что – дам знать.

Больше ничего Казарян не сказал, и по всему было видно, что ему не до Бири с его спичками и назойливыми вопросами. Никаких признаков ожидания гостей Биря не заметил. Вечером же бомжевая братия снова увидела на заборе, окружавшем детский лагерь, консервную банку. Значит, им опять сюда нельзя.

– Может быть, в сторожке было необычно чисто? – допытывался Зарубин. – Как будто специально прибрались. Нет?

– Не, у Вальки всегда чистота была и порядок, он следил. Нас всегда гонял, чтобы мусор после себя не оставляли. Даже если в баню нас пускал, то требовал, чтобы мы потом ее с мылом помыли. И пол, и парилку всю до потолка.

У Вальки не забалуешь.

– И охота вам была к такому придире таскаться, – удивился Зарубин. – И убери за собой, и помой, да еще и не каждый день прийти можно. Нашли бы кого другого, попроще.

– А! – Биря махнул рукой. – Они все одинаковые. Кому охота грязь за чужими убирать? А если найти хату без хозяина, так там и воды нет, и жрачку негде согреть. Мы иногда тут у одного алконавта гужуемся, он нас пускает, чтобы одному не пить. От него за приют и три чистых стакана такого наслушаешься, что руки чешутся башку ему оторвать. Дескать, он хоть и пьяница, но человек, собственник, у него дом свой и участок, а мы – голь перекатная, недочеловеки какие-то. А у нас что, гордости нет? Мы тоже люди, только судьба нас обидела, но мы-то чем виноваты?

– А что Казарян? Не такой?

– Не, сторож нормальный мужик был. Никогда не давил. Про жизнь расспрашивал, про всякое такое. Он с нами на равных.

С Бирей Сергей проговорил больше часа. Парень ему понравился, был он толковым и вовсе не пропащим, просто, по мнению Зарубина, у него еще детство в заднице играло, хоть и было ему не семнадцать, как показалось оперативнику вначале, а целых девятнадцать. Биримбеку хотелось свободы, взрослости, путешествий, событий и впечатлений, и почти все это смог обеспечить ему Сергей одним лишь предложением активно потусоваться среди бомжей как подмосковных, так и московских. Задание было простым, но интересным: как только где-то мелькнет упоминание о новом знакомом из другой социальной среды, немедленно сообщить оперативнику. Прощаясь с Бирей, Зарубин уже был уверен, что паренек в недалеком будущем станет его надежным «источником».

Вернувшись в Москву, Сергей позвонил Насте и предложил встретиться возле зоопарка.

– Почему именно зоопарк? – удивилась она.

– А там бывшая жена Казаряна неподалеку живет, – объяснил он.

Что-то в его голосе, вероятно, Каменской не понравилось, потому что она строго спросила:

– Темнишь?

– Чуть-чуть, – признался Сергей. – Сюрприз, тебе понравится. Жду у входа в зоопарк в восемь часов.

КАМЕНСКАЯ

Вот только сюрпризов ей сейчас и не хватает! Хорошо быть молодым, когда тебе нет тридцати, что бы ни случилось – все равно не покидает уверенность, что жизнь прекрасна и останется такой всегда. А ей уже тридцать восемь, и сомнения в благополучности будущего возникают все чаще и чаще. Одни Лешкины налоги чего стоят! Неужели действительно придется машину продавать? Ей-то все равно, она на метро ездит, но для Лешки машина – это спасение, без нее он ничего успевать не будет.

Она вышла из метро на «Баррикадной» и через две минуты оказалась перед входом в зоопарк. Зарубин уже стоял там и сосредоточенно жевал хот-дог, запивая пивом из банки.

– И каков твой сюрприз? – улыбнулась Настя. – Ты мне покажешь обезьянку, которая родила тигра?

– Ни фига подобного, – весело ответил он. – Я тебе покажу живую картину под названием «Сватовство гусара». Пошли.