Седьмая жертва

Когда все вещи оказались разложенными по своим местам, Шувалов вооружился влажной салфеткой и занялся пылью. Достав стремянку, он начал с книжных полок. Виктор Петрович по опыту знал, что процедура ухода за книгами всегда превращается в неконтролируемый процесс чтения, ибо, увидев на корешке давно забытое название, ему трудно удержаться, чтобы не взять том в руки и не полистать, а натыкаясь глазами на что-то любопытное, он уже не мог остановиться и начинал читать подряд, примостившись на верхней ступеньке лестницы. Так было и сегодня. Он сидел ссутулившись на неудобной стремянке, когда тренькнул дверной звонок.

На пороге стоял высокий молодой человек в ладно сидящей милицейской форме с капитанскими погонами на плечах.

– Виктор Петрович Шувалов? – строго спросил он, глядя в блокнот.

Шувалову стало страшно, но лишь на мгновение. «Этого не может быть», – мысленно сказал он себе, и это его успокоило.

– Я самый. Чему обязан?

– Моя фамилия Доценко, я ваш новый участковый, – лучезарно улыбнулся гость. – Вы позволите? Я вас надолго не задержу.

Шувалов посторонился, пропуская его в квартиру:

– Прошу.

Капитан долго и тщательно вытирал ноги о коврик в прихожей, из чего Виктор Петрович сделал вывод, что участковый не собирается ограничиваться короткой беседой возле входной двери. Так и оказалось. Убедившись, что мокрые ботинки больше не оставляют грязных следов, Доценко прошел в комнату.

– Хожу вот, с населением знакомлюсь, – пояснил он, устраиваясь за столом и раскрывая блокнот. – Заодно и поручение выполняю. Вы, Виктор Петрович, один живете?

– Один, – подтвердил Шувалов, решив быть немногословным.

– На соседей не жалуетесь? Крики там, скандалы, драки и все такое?

– Нет, ничего такого не было. У меня хорошие соседи.

– Может быть, к ним гости подозрительные ходят?

– Не замечал.

– Ну ладно, значит, все в порядке. Теперь вот какое дело… – Участковый замялся. – Тут неподалеку вчера разбойное нападение случилось, на соседней улице. Свидетели видели, что преступники побежали через ваш двор. Есть основания полагать, что где-то в вашем дворе они выбросили оружие. Когда их задержали, пистолета при них не оказалось, а все свидетели нападения утверждают, что он был. Знаете, как часто бывает…

Капитан смущенно откашлялся и полистал блокнот.

– Находит человек оружие и уносит к себе домой. Его понять можно, он же не знает, что это пистолет с разбойного нападения, думает, что просто кто-то обронил, потерял. Ну и забирает себе. Особенно пацаны этим делом грешат. Вы часом не слыхали, что кто-то из соседских мальчишек оружие нашел?

Шувалов отрицательно покачал головой:

– Не слышал.

– Может, соседи ваши что-то говорили об этом?

– Повторяю: не слышал.

– А вы сами? Ну… это… не находили?

Виктор Петрович ясно видел, как неловко себя чувствует капитан, и это его откровенно развеселило. Он даже расщедрился на более пространную тираду:

– Нет, молодой человек, я никакого пистолета не находил.

И скажу вам больше: если бы я его нашел, у меня хватило бы здравого ума не уносить его домой, а отдать в милицию. Я удовлетворил ваше любопытство?

Прошу извинить, у меня еще много дел. Если мы закончили…

Капитан вскочил и принялся неуклюже запихивать блокнот в папку.

– Да-да, извините. Уже ухожу. А к вам, Виктор Петрович, просьба будет.

Если вдруг о чем-то подобном услышите, не сочтите за труд дать знать.

– Не сочту, – кивнул Шувалов.

Гость быстро обвел глазами комнату, и это не понравилось Шувалову. Глаза у парня были холодные и цепкие, совсем не сочетавшиеся с его неуклюжестью и простоватостью. Ему захотелось, чтобы участковый поскорее ушел, но тот, как назло, застрял, уткнувшись глазами в висящие на стене портреты кисти самого Шувалова.

– Красивые картины, – заявил Доценко.

Шувалова эти слова покоробили. Разве о картинах говорят «красивые»?

Красивые! Что он понимает, этот сапог! Картина не должна быть красивой, она должна быть правдивой и задевать чувства. Разве «Толедо ночью» Эль Греко – это красиво? А завораживает так, что оторваться невозможно.

– Кто это на них нарисован? – полюбопытствовал капитан. – Вот мальчик этот – это кто?

– Это мой сын, – сдержанно ответил Шувалов.

– А он что, с вами не живет?

– Нет.

Говорить о сыне было больно, и Шувалов мечтал только о том, чтобы побыстрее захлопнуть дверь за назойливым визитером. Но Доценко его настроя, по-видимому, не ощутил, потому что теперь разглядывал портрет дочери.

– А это кто?

– Это моя дочь.

– Тоже с вами не живет?

– Она уже взрослая, – неопределенно сказал Виктор Петрович. – Товарищ капитан, я очень тороплюсь, поэтому если у вас больше нет вопросов…

– Извините, извините, – заторопился участковый.

Закрывая за ним дверь, Шувалов увидел, как капитан, снова достав блокнот, устремился к двери соседей по площадке и нажал кнопку звонка. Виктор Петрович щелкнул замком и побрел к стремянке, пытаясь отделаться от неприятного осадка, оставшегося после прихода участкового; Он уже потерял интерес к той книге, которую листал, когда его прервал приход капитана.