Седьмая жертва

– Я уверена, – нетерпеливо повторила Ирочка, – потому что я тогда так разнервничалась, что мне необходимо было с кем-то поговорить об этом. Стасов на работе, Таня на телевидении, ты тоже там, тебе не позвонить, вот я и кинулась к соседу, хоть какая-то живая душа. Я звонила и в дверь, и по телефону. Не было его дома, это точно.

– Но ведь ты сама сказала, что он иногда сидит дома, а дверь не открывает, – возразила Настя.

– Дверь не открывает, но к телефону всегда подходит. А в тот раз он и к телефону не подходил. И потом, я слышала, как он вернулся. Это всегда слышно, потому что его собака громко лает от радости, когда хозяин возвращается. Она его слышит, когда Котофеич еще только в подъезд входит, и начинает лаять. Потом лифт подъезжает, а потом уж дверь хлопает. Настя, ты думаешь, что Котофеич – это тот убийца? – напрямик спросила она. – Скажи мне честно, ведь ты так думаешь?

Ира сама не знала, какой ответ хотела бы услышать. С одной стороны, ей неприятно было думать, что она опять выглядит сверхподозрительной идиоткой, готовой в самых невинных поступках видеть проявления преступных намерений.

Но, с другой стороны, признавать, что ее милый, такой славный, всегда готовый прийти на помощь сосед Котофеич – жестокий убийца…

Настя отодвинула чашку и устало оперлась лбом о руки.

– Я уже не знаю, что думать, Ириша. Я тыкаюсь в разных направлениях, как слепой котенок, я пытаюсь что-то сделать, но у меня ничего не получается, а люди гибнут один за другим. И я все время чувствую, что виновата в их смерти, потому что не могу поймать этого Шутника. А поймать я его не могу, потому что не могу его понять. Я бессильна перед его логикой, я не понимаю, чего он хочет. Сегодня с утра я была у психолога, которому показала все материалы о преступлениях Шутника. Знаешь, что он мне сказал? Что Шутник хочет, чтобы я его поймала. Но как я могу его поймать, если не понимаю смысла его действий? Мне приходится искать его традиционным способом, искать так, как все ищут убийц, – отрабатывать связи, отслеживать движение информации. И я это делаю, а сама все время чувствую, что делаю не то. Не то! Не так его надо искать. Впрочем, извини, я тебя гружу своими служебными проблемами, а ты в них вникать не обязана.

Она посмотрела на часы:

– Половина второго. В три я должна быть в прокуратуре, у следователя.

Твой сосед сейчас дома?

– Не знаю. Можно позвонить ему…

– Давай зайдем к нему в гости. Если его нет, тогда я сразу поеду.

– Но ведь ты подозреваешь, что он убийца, – с ужасом произнесла Ира. – Как же ты пойдешь к нему домой?

– А что такого? – Настя улыбнулась и погасила сигарету. – Если он убийца, так к нему уж и в гости зайти нельзя? Он убийца только тогда, когда стреляет в человека, а в остальное время он обычный сосед. Ты же бывала у него?

– Да…

– Ну вот, и ничего с тобой не случилось. Пошли, попробуем явочным порядком без предварительного звонка. Посмотрим, что получится.

Ире стало не по себе. Конечно, она много раз заходила к Котофеичу, но тогда он в ее глазах не был преступником, а это совсем другое дело. Впрочем, почему другое? Может быть, Настя права, если не знать, что человек – убийца, то с ним вполне можно общаться как с обычным человеком. У него же на лбу не написано… И все-таки ей хотелось, чтобы Котофеич сейчас не открыл дверь.

Но он был дома.

КАМЕНСКАЯ

Трепетная и обязательная Ирочка решила непременно оставить на дверях записку для Миши Доценко, если он придет, пока они будут находиться у соседа. Она схватила лист бумаги и принялась писать, а Настя вышла в прихожую и бодро сунула ноги в туфли. Боль оказалась такой резкой, что даже в глазах потемнело. Отвыкшая от узкой колодки и высокого каблука нога наотрез отказывалась снова втискиваться в модельную обувь. «Сама виновата, – сердито подумала Настя, – забыла старое правило: если с обувью проблемы, нельзя ее снимать, пока не дойдешь до дома. Потому что снимешь, дашь ноге отдохнуть и потом уже не наденешь. Ну и что теперь делать? Понятно что: терпеть».

– Ира, у вас в доме есть пластырь? – страдальческим голосом спросила она, с тоской разглядывая багрово-красную вспухшую пятку, чудесный цвет которой не могли скрыть даже колготки.

– Конечно.

Ирочка с готовностью полезла в аптечку, но Настя внезапно передумала:

– Погоди, пока не надо. Ну, ты готова? Написала послание своему ненаглядному?

– Да, пошли, – обреченно вздохнула Ира и тут же испуганно охнула, увидев, что Настя стоит босая, держа туфли в руке.

– Ты что, так и пойдешь?

– Так и пойду.

Прихватив с собой снятый с холодильника магнитный держатель в виде аппетитного кусочка сыра, Ирина открыла дверь и позвонила к соседу.

Андрей Тимофеевич открыл им сразу же. Стройный, подтянутый, с красивой сединой и аккуратно подстриженной бородой, он выглядел актером, играющим роли благородных отцов.

– Какие гости! – радушно воскликнул он, увидев Иру, но, заметив стоящую за ее спиной Настю, немного притушил улыбку. – Чему обязан? – сдержанно спросил он.

Настя незаметным движением отстранила Ирину и выступила вперед.