Седьмая вода

Узник безжизненно повис на руках, уцепившись за верхнюю часть клетки, ноги его судорожно дергались, касаясь днища. Он даже не стонал, совершенно обессилев. Ему, черт побери, ноги поджарили! У Рема самого заныли ступни. Нужно было срочно вытаскивать страдальца!

Рама, на которой была подвешена клетка, казалась прочной, но Аркан заметил уязвимое место — поперечная балка крепилась к столбу веревкой, и он принялся рубить ее палашом.

По скобам наверх карабкался Цудечкис. Доктор влез в тот самый момент, когда последнее волоконце лопнуло, и рама покачнулась. Рем уперся плечом в столб и услышал слова доктора, произнесенные одновременно со скрипом ломающегося дерева:

— Погоди, куда ты…

Рама уже падала на обсервационную площадку, и Аркан еле успел скорректировать ее падение, чтобы не задеть жаровню с угольями. С лязганьем и скрежетом, но довольно медленно вся конструкция обрушилась, парень внутри застонал, Рем кинулся рубить замок на дверце, и плевать ему было на то, что палаш затупится.

А тут еще люк, который вел на площадку изнутри молельного дома, приоткрылся, и оттуда полез какой-то дюжий тип в светлом одеянии. Маэстру Цудечкис очень резво прыгнул на крышку люка, которая ударила типа по голове, и тот с воплем скрылся где-то внутри.

Рем как раз дорубил замок, откинул дверцу клетки и принялся вытаскивать узника, стараясь, чтобы он не касался раскаленного днища.

— Давай его сюда, Рем! Пока никого нет! — подал голос доктор.

Несмотря на изможденный вид и торчащие ребра, длинноволосый весил прилично, так что аккуратно донести его до доктора не удалось — пришлось волочить.

Маэстру Цудечкис уже достал длинный и широкий кусок чистого полотна, и при помощи Рема уложил пострадавшего поудобнее и принялся бинтовать.

— Дай ему это выпить, а я займусь ногами…

Аркан взял протянутый пузырек, раскрыл страдальцу рот и влил туда мутную жидкость. Тот инстинктивно глотнул. Пару мгновений ничего не происходило, а потом он вдруг глубоко вздохнул, широко открыл глаза, сказал что-то на непонятном мелодичном языке, закрыл глаза и впал в забытье.

— Доктор, а парень-то наш — не человек! — воскликнул Рем, глядя на заостренные кончики ушей, до этого скрывавшиеся под длинными волосами.

Да и глаза у незнакомца были явно нечеловеческого цвета. Не бывает людей с фиалковым цветом глаз.

— Эльф, знаешь ли, — спокойно сказал маэстру Цудечкис, продолжая обрабатывать парню ноги. — Давай, придержи ему голову.

Ну, может для кого-то эльфы — это обычное дело, но Рем видел только парочку в Смарагде, издалека, в составе посольства из Туринн-Таура, что в дремучих восточных дебрях, за Рубоном Великим… Те эльфы были надменные, церемонные, в пышных одеяниях, с роскошными украшениями, и вообще представлялись ему тогда чуть ли не сверхъестественными существами. А этот — изможденный, измученный, в каком-то тряпье — он совсем на них не был похож!

Снова скрипнул люк, и Аркану пришлось оставить эльфа на попечение доктора. Надо было что-то решать с теми, кто заперся в молельном доме, а Рем понятия не имел, сколько их там засело. Он окинул взглядом площадку и хмыкнул: клетка!

Днище ее еще не остыло, и Рем с натугой поднял конструкцию за верхние прутья, и потащил к люку, который потихоньку открывался. Клетка весила, наверное, пуда три или четыре!

Они там уперлись снизу чем-то длинным, чтобы не получить по голове как в прошлый раз, и толкали крышку люка вверх…

— Хе-хе, — пыхтя, злорадствовал Аркан. — Открывайте-открывайте…

Крышка откинулась, стукнув о плиты площадки, Рем поднатужился и сбросил клетку внутрь. Грохот, лязганье, хруст и дикие вопли были подтверждением успешности такого маневра.

— А-а-а!!! — вскричал Аркан. — Сейчас я до вас доберусь!

И прыгнул внутрь.

Идея была, честно говоря, не очень. Он приземлился прямо на того крупного типа, который в первый раз получил по голове от Цудечкиса. Громила утробно хрюкнул, обмяк на ступеньках винтовой лестницы и не подавал признаков жизни. Клетка, видимо, неслабо его задела, и устремилась вниз по лестнице, покалечив еще одного персонажа.

Благообразного вида мужчина с седыми волосами, гладко выбритый и ухоженный, сидел у подножия лестницы, опершись спиной на стену и держась за колено. Клетка валялась тут же, неподалеку.

— Сдавайтесь! — сказал Рем.

И тут навстречу выскочил коренастый человек в светлом одеянии. Половина лица его была обожжена — наверное, днищем клетки приложило. Он лихо размахивал каким-то дрыном, и орал невразумительно, а Рем отступал вверх по лестнице, защищаясь палашом. В итоге его противник споткнулся о своего товарища, и получил по голове клинком плашмя. Это была очередная типично аркановская победа — некрасивая, нелепая, совсем не героическая, но зато с минимумом жертв и максимальным эффектом. Тиберий Аркан Старший гордился бы своим сыном!

Рем присел рядом с ухоженным мужчиной и проникновенно заглянул ему в глаза:

— Зачем вы того парня жарили, ну, который сверху?