Седьмая раса

— Нет зоны покрытия…

— Оль, мы в каменном мешке, какая тут зона…

* * *

Рощин, размашисто и крупно шагал от каменной могилы, в которой он только что собственноручно похоронил Славину и Барта.

— Эх, Ольга-Ольга, — бормотал он вслух. — Дернул тебя черт найти этот кейс! Ну, ладно, нашла. Открывать-то зачем? И не побоялась, а вдруг там взрывчатка?

Журналистское любопытство… Оно тебя и сгубило. Сначала — твоих несмышленышей-практикантов. А теперь и тебя. Не снимешь ты теперь лучшего своего фильма про тайны древней Арктиды, а значит, и я не решу основную свою проблему. Придется затевать предприятие еще раз! Но теперь будет проще! — Влад хищно улыбнулся. — После того, как весь мир узнает о событиях, которые здесь развернулись, сюда валом повалят журналисты всех мастей. А Первый канал — в первую очередь! — Рощин снова осклабился, уловив неожиданный каламбур. — Дело чести — доснять фильм канувшей без вести знаменитой Ольги Славиной!

В том, что Ольга Славина канула именно без вести, — Рощин не сомневался. Более того, он совершенно точно знал, что там, где она сейчас, ее не отыщет ни одна самая тренированная собака, ни один самый умный прибор. Да просто нет таких приборов, которые под многометровой толщей камней смогли бы обнаружить человеческое тело.

Тела, — поправил себя Рощин. — Барт-то тоже там. Нечего было изображать из себя джентльмена, пускаясь вслед за Славиной. Сидел бы себе тихонько на пригорочке, схлопотал бы первую пулю, умер бы тихо, спокойно, и не заметив. Как Саша Васильев с группой.

Этих-то чего сюда понесло? Сашка-то, небось, хотел подсмотреть, как он, Рощин, делает активацию. Подсмотрел.

Все-таки в который раз Рощину довелось убедиться, что Арктида не терпит чужаков и любопытных. Древняя земля, земля его предков, предназначенная исключительно для его народа, безжалостно уничтожает любого, кто едва попытается приоткрыть ее тайны. Одно дело — следовать за посвященными, внимая только тому, что дозволено узнать, и совсем другое — лезть туда, куда не просят. Хоть бы и случайно.

Рощин приосанился и зашагал быстрее. Он должен был успеть на главную часть обряда. Более того, сегодня он шел туда не просто с сознанием хорошо выполненного долга, а с законной гордостью в сердце. Практически ценой собственной жизни он защитил тайны своей земли. Тайны прошлого, но, что значительно важнее, — будущего. Того будущего, которое перевернет мир. Когда придет срок.

Минут через пятнадцать ритмичного размеренного хода Рощин подошел цепочке серых крутолобых камней, венчающих сопку, за скосом которой светло серебрилась широкая озерная гладь, зашел за крайний, висящий прямо над обрывом, и тут же исчез из глаз, словно провалился сквозь землю.

Хотя, если разобраться, так оно было: он именно провалился. Просто переступил определенным образом по вросшим в сам обрыв трем темно-коричневым округлым валунчикам, после чего прямо под камнем разверзлась правильная и аккуратная щель, куда Рощин, подтянувшись для верности на сильных руках, плавно опустил сильное тренированное тело.

* * *

Мистическое действо в пещере подходило к концу. Один за другим к раскачивающейся в трансе блондинке подходили люди, вытаскивали руну, трепетно выслушивали исторгающееся из красивого женского рта предсказание и благоговейно отходили в сторону, чтобы осмыслить услышанное. Череда мужчин окончилась, настала очередь женщин.

Единственный человек из собравшихся, высокий худой старик, молча и недвижно стоял в стороне, не участвуя в общем экстазе. Часы его личного времени, которое он осознавал строго и четко, завершали свой многолетний ход на этой земле. Поэтому предсказания будущего его не интересовали. Он его знал.

— Отец, — тронул его за плечо появившийся из темных недр пещеры Шубин. — Я успел.

— Мартин, — недовольно обернулся старик. — Что за вид? Почему ты в присутственном костюме? Где твое облачение? Ты не успел переодеться? Где пояс? Где, наконец, наша реликвия, на которой ты должен присягать? Где мой внук?