Седьмая раса

Группа Васильева резво и весело шагала по восточной пологой части плато Сейв-Вэр. До первой скальной гряды было еще порядочно, и троица с удовольствием пружинила по приятно-мягкому мху, чередующемуся с веселыми травяными полянками. Простор, тишина и высокое-высокое небо, ясное, едва припорошенное редким снегом далеких облаков. Облака лениво хватали отсверки желтого солнца, чтобы медленно, словно нехотя, превратить их, ярко-лимонные, в зелено-голубые. Тут же сверху на них выплескивалось что-то фиолетово-розовое, немедленно расцветающее апельсиново-оранжевым, и все это вместе волнисто втягивалось обратно в солнечный диск, соединив все цвета в один толстый слепящий луч, чтобы через пару секунд все началось сначала.

— Разве можно где-нибудь еще увидеть такую невероятную красоту? — сам у себя спросил Васильев. — Просто ожившие картины Рериха. Не зря наши учителя боготворили Север, не зря считали, что возрождение человечества начнется отсюда.

— Сань, я вот у тебя давно спросить хочу, — перебил его восторженную речь оператор, — чего ты в нашем Мурманске торчишь? Тебя же все время в Москву зовут, там такие деньги заработать можно!

— А ты сам-то чего не уезжаешь? — лукаво повернулся к нему Васильев.

— Уехал бы, если б мог. — Иван сплюнул. — И уеду, вот увидишь! Надоело мне это болото до смерти! Сейчас-то еще нормально, пока лето, а потом? Я полярную ночь уже переносить не могу!

— А ты, разве, не местный? — удивилась симпатичная Алена.

— Местный! Всю жизнь тут! Даже учился в Питере заочно, только на сессии выезжал. Но, видно, не все местные по духу северяне. Я хочу по миру поездить, на большой телекомпании поработать, с такими журналистами, как Славина. А что у нас тут? Одно и то же: сегодня губеру задницу вылизываем, завтра мэра в сахарные уста лобызаем. Надоело! Я на эти рожи смотреть не могу! А президент приехал — наших телевизионщиков близко не подпустили! Ни одного кадра сделать не дали, как будто мы прокаженные. Вот сейчас Славина свой фильм снимает, покажет наши сейды, на весь мир прогремит, а мы, сам знаешь, сюжета в эфир пустить не можем! Как же! А что скажет наш Шубин? Как он посмотрит на пропаганду нетрадиционных ценностей?

— Але, гараж, ты чего так завелся? — с удивлением посмотрел на него Васильев. — Ты же классный оператор, тебя в Москве с руками оторвут!

— Понимаешь, Сань, я хочу приехать в Москву не просто со своими руками и головой, не просто хочу показать, что я умею снимать не хуже, чем они. Я хочу привезти туда свой материал, свои съемки, у меня есть что показать, поверь. Я целый видеофильм о нашем Севере собрал, такие кадры, что Рерих твой отдыхает! Если сегодняшние съемки получатся, можно будет считать, что в фильме есть финал.

— Ну и флаг тебе в руки! — пожелал Васильев. — Пили в свою Москву. А мы уж как-нибудь тут, да Алена?

Девушка согласно улыбнулась.

— Наш Север — священная Земля, и именно здесь мы должны ждать сроков. Правда, Учитель?

— Конечно, умница моя. — Васильев отечески потрепал ее по плечу. — А нашему другу мы простим его невежество, поскольку он не из посвященных.

— О-о-о! — схватился за голову Иван. — Опять свою песню завел: посвященные-непосвященные… Ален, вот от тебя, честно, не ожидал! Ты-то каких сроков тут ждать собралась?

— Ты читал Нострадамуса? — ласково спросила девушка. — Нет? Жаль. Этот великий пророк говорил, что Север — это особое место встречи иных миров.

— Каких это иных? — навострил уши оператор. — Инопланетян, что ли?

Девушка звонко расхохоталась.

— Нет. Инопланетяне — это высшие учителя, они до встречи с нами вряд ли снизойдут. Ну, а Библию-то ты читал?

— Конечно, — важно сообщил телевизионщик. — Какой интеллигентный человек не читал эту бодягу?

Не обратив внимания на презрительный тон парня, Алена смотрела на него по-прежнему ласково, как на ребенка, несущего по глупости откровенную, но безобидную чушь.

— Так вот, Апокалипсис от Иоанна заканчивается торжественным обещанием: «Се, творю все новое, новое небо, новую землю!» — процитировала девушка. — Как ты думаешь, о чем это?

Васильев с нескрываемым удовольствием любовался своей ученицей, ожидая ответа заносчивого невежи с телекамерой на плече.

— Это, между прочим, главная загадка последних веков, — пояснила оператору Алена, — от ее разгадки зависит буквально все!

— Что все? — не понял парень. — Будущее человечества? Жизнь и смерть вселенной?

— Слушай, Ален, а он небезнадежен! — ухмыльнулся Васильев. — Смотри-ка, сразу корень ухватил! Может, возьмешь над ним шефство?

— Ой, Аленушка, возьми, пожалуйста, меня под свое крыло! — дурашливо нагнул голову Иван. — Назови меня братиком Иванушкой. Обучи меня вечным истинам, не дай сгинуть в пучине невежества…

Эзотерики засмеялись. С оператором было весело.

— Ален, так что за загадка? — повторил он. — Загадай!

— Если ты обещаешь не ерничать!

— Клянусь! — отсалютовал пионерским движением телевизионщик.

Девушка покосилась на Васильева, словно пытаясь получить одобрение, тот едва заметно прикрыл веки: «Давай!»

— Рериха ты, конечно, не читал, — начала Алена.