Седьмая раса

Мужик с удовольствием оглядел свой голый, в страшных красных пятнах торс, погладил впалый живот.

— Так баня же, паримся, жарко!

— Так, все, уводим! — приказал Рощин. — Макс, бери его!

Ольга стянула с себя ветровку и накинула на плечи женщины, сразу же почувствовав, как голые руки щекотнул довольно прохладный ветерок. Незнакомка не отреагировала никак. Судя по всему, куртки на плечах она просто не заметила. Женщина оказалась намного выше Славиной, и чужая ветровка была ей где-то до пупка.

Максим точно так же накинул свою куртку на голого мужика. Тот тоже не отреагировал.

— Оль, забери свою одежду, простудишься. Я ей свою отдам, хоть срам прикроет. — Влад протянул Ольге ветровку.

Рощинская куртка прикрыла обнаженное женское тело почти до колен, скрыв уродливо распухшие кровоточащие укусы.

Славина пошла первой по знакомой уже дороге, следом вел покорную незнакомку Влад, Барт с Игорем замыкали группу. Они вполне удачно преодолели цепочку валунов, взобрались на скалы, и тут Игорь забеспокоился.

— Стойте, я же права в машине забыл.

— Зачем тебе права? — удивился Максим.

— Как зачем? — остановился как вкопанный Игорь. — А как я без прав вас повезу?

— Да ладно, — обернулся Рощин. — Не переживай! Мы все подтвердим, что ты — Игорь.

— Я? — мужик несказанно удивился. — Почему это я — Игорь?

— А кто ж ты? — поразился Максим. — Сам сказал!

— Сам ты Игорь! — озлобился вдруг мужик. — А я — Валера!

— Ну ладно, — покорно согласился Барт. — Валера, так Валера. А Игорь тогда кто?

— Слушай, — заговорщически наклонился к нему мужик. — Ты что, меня разыгрываешь? Вон же Игореха с бабой своей идет! — И показал на Влада с незнакомкой.

— Макс, не останавливайтесь! — угрюмо сказал Рощин. — Пока идти могут, надо их успеть до дороги дотащить.

* * *

Васильев загнал «крайслер» в кудрявый низкий березняк, выключил зажигание, потянулся.

— Лепота! Спасибо Рощину, сам бы не выбрался. Сейчас пару часиков по сопкам прогуляемся, до самого места. При такой погоде это же просто подарок! Энергией подпитаемся. Вот потом почувствуете, сколько бодрости и силы прибавилось! Неделю будете, как рекламные зайцы-энерджайзеры скакать! — Он вытащил из кармана мобильник. Бросил в бардачок. — И знаете еще что хорошо? Ни одна собака нас тут не достанет! Ни лично, ни по телефону.

— А что, ты мобилу не берешь? — удивился оператор.

— А зачем она? — довольно улыбнулся Васильев. — Зоны покрытия здесь практически нет, так, в редких местах. А чтобы это чудо техники внезапно зазвонило в самый неподходящий момент — кому это надо? И потом, здесь следует отрешиться от бытовых забот и проблем, чтобы сосредоточиться на вечном. Так что вы свои тоже оставьте!

Вся троица выбралась из машины, размяла ноги.

— Господи, красота какая! — оглянулась вокруг Алена. — Просто первозданный покой! Такая тишина, такое благолепие, кажется, здесь могут происходить только самые приятные вещи. Как в сказке.

— Правильно мыслишь, — согласился Васильев. — Мы сюда и прибыли исключительно за сказочными впечатлениями.

— Сань, так нам до места два часа топать? — спросил Иван. — Потом же столько же обратно? А покороче пути нет?

— Не ищи легких путей, друг мой, — покровительственно бросил Васильев. — Сенсации требуют жертв.

— Знаешь, как-то мне не очень хочется ощущать себя жертвой! — капризно протянул оператор.

— Придется, друг мой, придется, — утешил его Васильев. — Другого выхода нет. Но ради славы…

— Ну, если только ради славы, — согласился телевизионщик.

Часть II

МИ-24, покачивая лопастями, сел на ровную скалистую площадку, полностью закрытую от окружающего пространства отвесными черными каменными стенами. Будто кто-то специально соорудил этот аэродром, серьезно позаботившись о его абсолютной скрытости и недоступности. Собственно, если бы кто посторонний случайно оказался на круговых гранитных вершинах и глянул вниз, то, скорее всего, и желания спускаться в эту идеально ровную расщелину вряд ли бы возникло: просто камни. Со всех сторон. И небо сверху. Ни растительности, ни следа живого существа. Мертвая зона.

Первым выпрыгнул летчик, быстро собрал какую-то странную конструкцию, через минуту оказавшуюся довольно устойчивым алюминиевым трапом с широкими ступенями, покрытыми красной рифленой резиной.

Открылась дверь, и из вертолетного нутра потихоньку, осторожничая на крутом спуске, стали выходить люди. Первыми на земле оказались мужчины, помогли женщинам. Последним, тяжело ставя на красную поверхность плохо гнущиеся ноги, спустился старик. Только на самой нижней ступеньке, перед тем как шагнуть на камни, он принял в качестве помощи и опоры протянутую руку одного из спутников.

Вся группа отошла от вертолета к скале, летчик вновь забрался в кабину. Приветливо приставил руку к шлему, прощаясь. Неподвижный воздух вокруг заколыхался, засвистел, буквально вдавливая в темные камни людские тела. В этом почти замкнутом пространстве шум работающего двигателя мощной машины был настолько силен, что все, кроме старика, зажали ладонями уши.