Седьмая Луна 10: Псы Церкви

Вырожденцы поставили пыточный снаряд в самый центр помещения. Чтобы и тоннельные крысы, и несговорчивый узник могли в мельчайших подробностях наблюдать грядущую экзекуцию. Едва увидев орудие, Альдред сглотнул. Очередное порождение больной инквизиторской фантазии не нуждалось в представлениях.

Первый среди канцеляров точно знал, как добиваться своего. Из всех возможных вариантов Буассар избрал наиболее болезненный, жуткий и омерзительный.

Экземпляр крайне редкий, но, тем не менее, широко известный. Вестанский осёл – кошмар наяву для любого, кому не повезет на него сесть верхом. От одного только вида снаряда Флэю стало дурно. Ренегат и представить себе не мог, что стражники могли прибегать к столь мучительным орудиям пыток.

Собой снаряд являл бревно на ножках, обтёсанное до трёх углов. Верхний и тонкий намеренно заостряли, чтоб седок мгновенно прочувствовал всю палитру примитивной боли. Подозреваемого так оставляли надолго. И мало кого снимали с орудия живым.

Что хуже, к ногам подвешивали грузы. Древесина мало-помалу резала плоть и дробила кости под весом непосредственно самой жертвы. По мере того, как Альдред вспоминал описание из учебной литературы, в ушах у него мало-помалу нарастал звон, а голова, будто налившаяся свинцом, начала гудеть.

Ему стало плохо. От одной только мысли, что уготовано Марго, и без того настрадавшейся. Ренегат не обманывал себя. Туннельные крысы обдумали все заранее. Сам Флэй ничего не мог изменить. Удел его – наблюдать и осознавать своё бессилие.

Не очень-то и похож он теперь был на преемника Бога Снов. А сам небожитель не спешил на выручку своему избраннику. Это казалось, по меньшей мере, странным.

Отец Жермен рассмеялся. Увидел, как остекленели глаза Альдреда, и понял, что принял верное решение. Спесь мигом сошла с лица мальчишки.

Верховный Канцеляр осведомился чисто забавы ради:

– Ты всё ещё намерен хранить молчание?

Узник более не видел смысла ни отвечать отцу Жермену, ни играть с ним в гляделки. В очередной раз Альдред укоренился мысленно в собственной немощи. Он сопел, жадно вбирая воздух, провонявший болью, гноем и кровью, – не знал, куда и деться. Дельные мысли в голову не лезли. Ренегат просто замер в ожидании неизбежного.

Буассар хмыкнул презрительно. Чуть отошёл и пробормотал надменно:

– Как знаешь. Это на твоей совести, ты же должен отдавать себе отчёт. Мне следовало бы догадаться, мудачина ты редкостный. – С этими словами он рассмеялся утробно, словно самый настоящий демон из Серости. – Оставил внагляк мадемуазель на произвол судьбы. Поматросил и бросил, значит?

На это Альдред ничего не ответил, как и условился с самим собой. Хотя доля правды в словах отца Жермена имелась. Ренегат признавал её со скрипом. Однако от этого легче ему не становилось.

Лысый людоед покачал головой. Окончательно понял, что от узника не добиться ни словечка. Буассар приставил ко рту два пальца и свистнул тоннельных крыс. Те зашевелились тут же, прочитав сигнал.

Они стащили Марго со стула. Та лишь скулила вяло, едва ли понимая, что вообще происходит. Стала податливая – всё равно, что глина в руках гончара. Киаф знал наперёд следующие шаги канцеляров. Подсознательно. Изо всех сил пытался удержать каменную мину, как если бы так застрельщицу мучить сразу перестали.

Если бы. Обманываться не стоило. Иллюзий Флэй не питал, и всё же душа его рвалась наружу. Служба в Священной Инквизиции закалила Альдреда, но не настолько, чтобы он спокойно смотрел, как далеко не последний человек в его жизни страдает.

К тому же, так зверски.

– Заруби себе на носу, мальчик, – вновь обратился к узнику Верховный Канцеляр, играя роль занудного отца-нравоучителя. – Каждый платит по счетам. Рано или поздно. Никто не мешал тебе спокойно жить свою жизнь, но ты сделал свой выбор. Откусил больше, чем смог бы проглотить. Вон. Глянь на свою сучку: так можно и подавиться…

Жермен встретился взглядом с одним из троглодитов, кивнул ему. Не без труда, но туннельные крысы усадили застрельщицу на вестанского осла. Лицом к Альдреду, чтобы узник ничего не упустил из виду. Буассар и сам не мог налюбоваться.

Едва острое ребро впилось в промежность жертвы, раздался дробленый вой. Марго содрогалась, боялась дёрнуться хотя бы чуть-чуть, лишь бы бревно ни продвинулось дальше. Правильно поняла принцип действия снаряда.

На собственной шкуре. Ежесекундно.

Увы, рано или поздно это бы произошло, как ни крути. Хотя бы потому, что руки Мезар канцеляры связали за спиной. Так, особенно в нынешнем состоянии, девушке было гораздо труднее управлять своим покалеченным телом.

Альдред затаил дыхание. Побледнел пуще прежнего. На лбу его выступил холодный пот. Столь разительные перемены не могли остаться незамеченными для отца Жермена. Лысый людоед осклабился плотоядно и подытожил с долей пафоса:

– Обратной дороги нет.

Калека жестом показал туннельным крысам на мешки с песком. Один, более рослый, утащил его в одинокого и привязал к левой голени застрельщицы. Два других хлюпика занялись уже правой.