Седьмая Луна 10: Псы Церкви

– Оставлять это так нельзя. Нет, мсьё! Да я бы кушать не смог, если б не взял тебя за задницу тепленьким. И опять же, на ловца и зверь бежит. Вот он ты, как раз вовремя.

Ухмыляясь лукаво, Буассар глянул краем глаза на Марго Мезар. Он посетовал:

– Я уж думал, твоя сука не дождется твоего возвращения. Запросто истекла бы кровью: минус лицо, минус сиськи, всё сочится. Эта блядь в агонии. Парни справились. Грудь прижгли, мордашку зашили. Как тебе она, кстати, теперь? Не правда ли, красотка?

Жермен загоготал и похлопал Флэя по плечу. Грубо, взбивая мышцы ладонью. Альдред покосился на него, как на умалишенного.

– Можешь не говорить, по глазам вижу: не остыли чувства. Не судьба. Ты нарушил кодекс Инквизиции раз. Второй я тебе не позволю…

Ни с того, ни с сего Буассар осёкся.

– Хотя… Свет и Тьма, да я с удовольствием бы посмотрел на вашу жаркую любовь! Сейчас – так точно! Не переживай, там всё чистенько. Мои ребята внутрь не залезали. Я ведь прав?

Жермен глянул себе за плечо. Ему ответили:

– Поздно спохватились. Чересчур увлеклись ножичками.

Вырожденцы дружно засмеялись. Начальник многозначительно кивнул.

– Так… Парни? Как думаете, может, свести их опять, хоть поржем лишний раз? Канцеляры особо не воюют. И времени у нас, читай, хоть отбавляй. Готовься, если что.

Альдреда затрясло от злости и горечи. Ему хотелось аж сквозь землю провалиться из-за своей беспомощности. Но никто его так просто не отпустил бы на ту сторону.

Троглодиты оказались не настолько прожжёнными безумцами, как их начальник. Они замялись, до последнего мямля что-то невразумительное. Считали, это уже слишком.

– Ладно, больно долго вы телитесь! – Жермен махнул на них рукой, разочарованный подопечными. – Comme d’habitude, salauds.

Видимо, среди туннельных крыс бештинов больше не имелось, раз Верховный Канцеляр спокойно поливал их грязью, бубня себе под нос непонятные словечки.

Одноухий людоед глянул на Альдреда со значением и резюмировал:

– Что ж, тогда не будем отходить от изначального плана. Я напомню, если ты забыл. Она рассказала о тебе всё. Всё. Ты врал тогда нам с другими Верховными. На сей раз я хочу услышать правду из твоих уст.

– Например? – уточнил Флэй. Лицо его стало каменным.

Жермен осклабился довольно. Вместе с Альдредом они поиграют всласть. Ренегат, сам того не ведая, настроен пройти версту битого стекла от начала до конца. Так или иначе, вопрос его лысый людоед проигнорировал. Продолжил свою мысль:

– Мне нет смысла врать. Говна ты зачерпнешь по самые ноздри. Заслужил потому что. Но в конце концов, ты сдохнешь. Это будет твоим избавлением. Если до сих пор не понял, ещё успеется. Так вот… Чтобы этот сладостный момент приблизить, ответишь на вопросы, которые меня интересуют. Это понятно?

Решающий момент. Узник почувствовал это буквально собственной кожей. Иллюзий насчёт будущего он не питал. На своих двоих из этой пыточной камеры Киаф уже не уйдет. Можно продлить агонию, бравируя, а можно пойти на попятную, выстрадать своё и спокойно уснуть вечным сном.

Питай вполне здравый страх, как раньше, Альдред бы дал Верховному Канцеляру добро. Но увы, его окончательно накрыло глухим куполом фрустрация. Самого себя Флэй перестал чувствовать. Всё, что его волновало, – это собственное лицо. И хотя воспитанника своего сестра Кайя учила быть гибким, она же привила ему воинскую честь.

И раз уж смерть неизбежна, Альдред был должен уйти с высоко поднятой головой. Желательно – на своих условиях.

Верховный Канцеляр заглянул в глаза Флэю исподлобья, дожидаясь ответа.

Альдред вступил в дуэль взглядов, держась холодно. Сказал, как отрезал:

– Нечего мне тебе отвечать, карлан.

Шуток над своим ростом одноухий упырь не терпел. Он вспыхнул, задыхаясь от злости. Поднял трость и огрел ей от всей души Альдреда. Голову ренегата мотнуло вбок. Непередаваемая боль. Его губы лопнули. Рот стремительно наполняла стылая кровь. Ренегат сплюнул её под ноги, облизнулся и вновь уставился на Буассара.

Это меньшее, что готов был вытерпеть Флэй.

Жермен отвернулся, задрал нос кверху, осклабился, как вдруг тихо рассмеялся. Уперся обеими руками в навершие трости. Его пробило на откровение:

– Я и тут в тебе не ошибся. Не из робкого десятка всё-таки. Только здесь и сейчас, – Буассар повернул к нему голову опять, открыто осуждая, – очень зря. Себя не жалеешь – плевать. Но подумай о Марго. Можешь упираться рогом, сколько влезет. Чем больше упрямишься, тем дольше будет страдать эта рыжая шлюха.

– О чем ты? – угрюмо спросил Альдред.

Разъяснения показались лысому людоеду излишними. Отец Жермен щёлкнул пальцами, тем самым отдавая троглодитам команду.

Двое ушли во мрак, стали тащить нечто увесистое. Это могло быть что угодно, и Флэй даже не брался предугадать: и так ясно, ничего хорошего ждать не приходится.

Третий принялся освобождать Марго, находившуюся между жизнью и смертью. Она потеряла слишком много крови, претерпела чрезмерный стресс, и теперь даже не подумала бы оказать сопротивление. Канцеляр это знал. Ушёл во тьму следом и притащил два тяжелых мешка с песком – грузы.