Седьмая луна

Придя в себя, Сакура посмотрела на него потемневшими от боли и жара глазами. Она не раз видела чернокожих людей, но никогда еще не сталкивалась с ними так близко. Она подняла руку и вцепилась в его плечо.

– Ты рэйбен? – снова спросила она.

– Нет, Сакура, – осторожно ответил тот, уже начиная догадываться о таинственном значении этого слова, – я бывший солдат и законопослушный гражданин.

– Я очень боюсь.

– Все хорошо, Сакура, тебе нечего бояться. – Он огляделся по сторонам. – Мы сейчас выберемся отсюда.

Он попытался поднять ее, но ноги ее не держали, и она снова сползла на пол. Ее лицо перекосилось от боли, а во рту скопилась солоноватая теплая жидкость. Она уже знала, что это такое. Опустив голову, она выплюнула сгусток крови. Клэй вытаращил глаза от ужаса и молча смотрел, как из ее горла полилась кровь. Затем она обмякла и безжизненно повисла на его руках.

Фрэнсин сидела в своей квартире и вспоминала прошлое. Клайву Нейпиру было тогда примерно столько же лет, что и Сакуре Уэда. Потеряв Рут и пережив нечеловеческие страдания в годы войны, она долго не могла прийти в себя и отгородилась от внешнего мира стеной подозрения и недоверия. Правда, какое-то время ее согревала любовь к Клайву, но и это чувство угасло в первые послевоенные годы. Оставалась лишь слабая, порой казавшаяся невероятной, надежда на то, что ее дочь жива и рано или поздно заявит о себе. В конце концов, она смирилась с мыслью, что Рут уже нет на этом свете, и тогда рухнула последняя надежда.

В тот период у нее появились новые цели в жизни – деньги, бизнес и непререкаемый авторитет в обществе. Она навсегда утратила интерес к людям и даже собаку завела лишь для того, чтобы согревать заледеневшую душу общением с животным, а не с людьми. Именно по этой причине ее стали называть императрицей, подчеркивая тем самым, что ей нужно подчиняться, но любить не обязательно.

Она вспомнила верования племени ибан, которые называли царство мертвых «Сабайон». Она жила в этом Сабайоне много лет и только сейчас вдруг ощутила потребность покинуть этот мир мертвых и взглянуть на окружающий ее мир живых. Сейчас ее не слишком волновало, действительно ли Сакура Уэда ее дочь, главное – она пробудила в ней интерес к жизни и заставила вспомнить давно забытые времена.

Все эти годы на Фрэнсин давило неизбывное чувство вины перед Клайвом. Оставив приютившее их племя, они пешком отправились через всю территорию Борнео, а когда война закончилась, он решительно заявил, что хочет остаться с ней навсегда, но она отказала ему, что можно было расценить как предательство. Конечно, она злилась на него за то, что он уговорил ее оставить дочь среди чужих людей, но ведь он хотел как лучше. А она так и не смогла простить ему этого. Конечно, она любила его, но еще больше любила Рут. Впрочем, сейчас уже невозможно вспомнить, какие чувства она испытывала в тот момент.

В дверь постучали. Она подняла голову и, увидев на пороге Клэя Манро, быстро встала.

– Клэй?

– Я нашел ее! – радостно воскликнул он.

– Где она? – слабым голосом спросила Фрэнсин и вдруг увидела на его рубашке пятна крови. – Боже мой, что случилось, Клэй? Она жива? Ты ранен?

– Нет, – успокоил ее детектив. – Я цел и невредим, а она очень больна. Боюсь, у нее туберкулез.

Фрэнсин прижала руки к горлу.

– Туберкулез?

– Да, сначала она просто кашляла, а потом у нее пошла кровь горлом. Врачи сказали, что ее нужно немедленно госпитализировать, но я решил, что прежде вы должны с ней повидаться.

Фрэнсин сделала несколько глубоких вдохов.

– Где она?

– Спит в моей квартире. Врач дал ей что-то жаропонижающее, и она мгновенно уснула. Сейчас за ней присматривает одна из моих сестер. – Он пристально посмотрел на хозяйку. – Что с вами, миссис Лоуренс? Вам плохо?

– Нет, нет, – успокоила его Фрэнсин. – Ты можешь отвезти меня к ней? – едва слышно прошептала она.

– Разумеется, для этого я и приехал.

Пока они мчались по мокрым после дождя улицам, Фрэнсин молчала, собираясь с мыслями. Клэй вкратце пересказал ей историю поиска беглянки, подробно остановившись на описании того жуткого дома, в котором он обнаружил ее грязной, замерзшей, больной, но тем не менее готовой сражаться до конца. Он рассказал, как она угрожала ему ножом, как защищалась из последних сил и как рухнула на его руки, обливаясь хлынувшей из горла кровью. А потом, когда он вез ее к себе домой, она все время вспоминала в горячечном бреду Лаос, бомбы, американские самолеты, ядовитых змей, а чаще всего какого-то человека по имени Джей Хан, который хотел убить се и с этой целью послал за ней профессиональных убийц, которых она называла рэйбенами.

А когда появился врач, она затихла и не чинила ему никаких препятствий при обследовании. Он сказал, что у нее тяжелая форма туберкулеза, запущенная и очень опасная.

– Ты проделал огромную работу, Клэй, – рассеянно произнесла Фрэнсин. – Большое спасибо, я не забуду этого.

Через несколько минут они уже были в квартире Манро. Дверь открыла чернокожая девушка.

– Можете говорить спокойно, – сразу сказала она. – Доктор уверен, что она будет спать несколько часов.