Седьмая ложь

Я ответила на ее имейл в конце месяца. Это была пятница. Я должна была идти к Марни, но в понедельник она позвонила мне и сказала, что ее пригласили на открытие нового ресторана, поэтому наши планы придется перенести на следующую неделю. Я засиделась на рабочем месте допоздна, а когда вся работа была переделана — совсем вся, даже задачи, которые я многие месяцы откладывала в долгий ящик, — я открыла письмо Валери.

«Прошу прощения, — написала я, — за то, что так долго не отвечала. Но спасибо за извинения».

Что скажешь? По-твоему, это было слишком льстиво? Я хотела ей понравиться.

«Меня беспокоит, — продолжала я, — что вы одержимы нами, хотя на самом деле мы не стоим того, чтобы вы тратили на нас свое время».

Совершенно очевидно было, что ее интерес к нам носит более чем академический характер.

«Ничего нового вы не узнаете, — написала я. — Мой муж погиб в результате трагического несчастного случая. То же самое относится и к Чарльзу, который, как вам известно, был мужем моей лучшей подруги. Ужасное, чудовищное совпадение, но и только. Я надеюсь, что разъяснять вам это к настоящему моменту уже не требуется».

Но особых надежд я не питала.

«Я уверена, что ваше расследование привело вас именно к такому заключению. Так что, вероятно, моя просьба будет излишней, но я была бы вам крайне признательна, если бы вы прекратили свое расследование и больше ничего о нас не писали, потому что нам обеим совершенно необходимо найти способ вернуться к нормальной жизни».

Едва я успела нажать кнопку «Отправить», как пришел ответ.

«Давайте встретимся», — написала она.

«Нет, спасибо», — написала я.

«У меня есть кое-что, что вас заинтересует».

«Думаю, это маловероятно, — ответила я. — Но расскажите мне, что это такое, и я подумаю».

Я обвела взглядом безлюдный офис. Было уже почти девять вечера, и все остальные давным-давно разошлись по домам. Я слегка потрясла телефон, как будто ожидала, что оттуда вывалится новое сообщение. Но в папке «Входящие» по-прежнему было пусто. Я принялась водить большим пальцем по экрану телефона, снова и снова обновляя почту. Потом, оставив его с включенным экраном на тумбочке в офисной кухне, тщательно вымыла кружку. Я держала его в руке, пока отключала компьютер. Потом выключила мобильный и немедленно включила снова, после того как надела пальто, будто за это время что-то могло случиться. Я держала его перед собой в руке всю дорогу к выходу из здания и пока шла к станции.

Спать я в ту ночь улеглась, положив трубку рядом с собой на подушку и включив звук на максимум. Я подскакивала от каждого сообщения, которых оказалось на удивление много: автоматическое обновление статусов по жалобам клиентов, пришедшее поздно ночью, имейлы от магазинов, заполучивших мои данные без моего согласия, оповещение об изменениях в работе общественного транспорта на следующий день.

Ответа от Валери не было.

Я все ждала и ждала, но, видимо, в конце концов все-таки уснула, потому что следующее, что я помню, — это звонок будильника; пора было вставать и ехать к матери. Дальше все происходило как обычно: поход в туалет, душ, сборы. Именно тогда, разумеется, и пришло письмо от Валери.

Я обнаружила его, когда десятью минутами позже вернулась в спальню, завернутая в полотенце и с тюрбаном на голове. И принялась читать, стараясь сохранять хладнокровие.

«Что-то произошло за неделю до того, — писала она. — Не знаю, что именно. Но ваши соседки (очень, кстати, компанейские девушки) выходили из дому после полуночи, направляясь в клуб, и видели, как вы откуда-то возвращались. Они сказали, что на вас нитки сухой не было и лицо у вас было такое, как будто вы плакали. Ни для кого не секрет, что по пятницам вы всегда ходили в гости к Марни с Чарльзом. Девушки сказали, что обычно вы возвращались около одиннадцати. Так что же произошло в ту пятницу?»

— Ничего, — произнесла я вслух. И тут же выругалась: — Черт!

Я понимала, что нужно ответить: молчание могло быть неверно истолковано. Но я не знала, что написать. Признаваться в нашей ссоре нельзя, поскольку в этом случае у меня сразу возникал мотив. И меня пугало не только содержание письма, но и сам способ получения информации или так называемых улик. Валери побывала у меня в доме. Прямо под дверями моей квартиры. Она разговаривала с моими соседками.

Я опустилась на кровать, и полотенце, намотанное вокруг головы, развязалось. С мокрых волос по спине потекли холодные капли.

«Плакала? — написала я. — Нет. Но девушкам могло так показаться, ведь я действительно промокла до нитки. В тот вечер я решила прогуляться пешком от квартиры друзей до дому. Потому и пришла намного позднее и вся вымокшая. И ничего более».

Я нажала кнопку «Отправить».

Не надо так на меня смотреть. Это невежливо. Разве ты не знаешь, что есть люди, которые в самом деле любят гулять под дождем? Это освежает. И позволяет быть ближе к природе.

Валери ничего не ответила.