Седьмая Казнь

Солдат не только по подготовке, но и по своему характеру, принц Бифальт, следуя за монахом, проверял оружие. Закончив проверку сабли и кинжала, он достал из сумки с боеприпасами полную обойму, резким движением вставил ее на место и затвором послал один патрон в патронник. Затем он помахал руками и наклонился в разные стороны торсом, чтобы размять мускулы.

Привычные действия, подобные этим, были сродни медитации. Они помогали сосредоточиться, настраивали рассудок на битву. В бою принцу понадобится весь запал его гнева. Но он не мог позволить ярости заглушить свои навыки – или возможность выбора.

Через несколько десятков шагов принц понял, что Третий Отец ведет его к замковой столовой.

Он не знал, почему магистры выбрали именно этот зал, но одобрял их выбор. Если понадобится уклоняться от противника, большие размеры столовой подойдут как нельзя лучше. А если будут нужны препятствия для защиты, принц мог бы использовать длинные столы. Все, что затрудняло атаку противника, давало принцу время, нужное, чтобы выстрелить из винтовки и вновь перезарядить ее.

Подходя к цели своего пути, принц с монахом слышали все усиливавшийся гул голосов. По всей видимости, заклинатели хотели присутствия публики. Это принц тоже одобрял. Свидетели его достойного поведения станут защитой для Третьего Отца. И тогда, если монаха ни в чем не обвинят после состязания, он мог бы – или ему разрешат – покинуть Последнее Книгохранилище.

По громкому нестройному шуму голосов, доносившемуся из столовой, принц понял, что публики собралось много.

И все же оказалось, что принц не был готов к размерам собрания. Когда он и Третий Отец подошли к растворенным дверям входа, принц увидел толпу, состоявшую из более чем нескольких дюжин обитателей замка, посетителей и слуг, возможно, более чем из нескольких сотен. Под высокими потолками, освещенными пылающими факелами, зал казался даже больше, чем в прошлые посещения принца. Все стулья и столы на козлах были убраны в сторону, так что вдоль стен хватало места для множества зрителей, обступивших пустое пространство вроде арены в центре зала. Когда столько людей сразу говорили на самых разных языках – причем говорили громко, чтобы собеседник мог услышать, – получался гул, похожий на гул пекла. Не хватало только боевых кличей, воплей падающих людей и коней, лязга оружия.

Третий Отец встал у порога. Жестом он остановил принца Бифальта на шаг позади себя. Из-за множества голов и плеч принц мог видеть довольно мало. Впрочем, он разобрал кучки дикарей, похожих на библиотечного лекаря, группы людей в варварских мехах, и многочисленных воинов в латах. Принц мог разобрать также несколько дюжин мужчин и женщин в изящных плащах, плавно спадающих с плеч, с напомаженными волосами, уложенными в странные прически.

Повсюду мелькали монахи – слуги и другие сыновья и дочери Третьего Отца. И весь зал пестрел людьми со всевозможными оттенками кожи – от черного и коричневого до неестественно белого и даже голубого. Виднелись и клинки самого разного типа.

На расчищенном месте посреди арены стоял один только магистр Марроу. Он не двигался. Голова его была опущена, заклинатель молчал и ни на что не обращал внимания. И все же, несмотря на его молчание, поза его выдавала крайнее нетерпение. Архивариус стоял спиной к монаху и принцу Бифальту. Возможно, он и не подозревал, что они уже тут.

Первый раз бегло осмотрев собравшихся, принц не узнал отдельные лица. Но затем внимание его, словно магнитом, было привлечено к желтоватой коже, запоминающейся козлиной бородке, усам и оранжевой головной повязке генерала Форгайла.

Как и многие вокруг него, амиканец был при оружии. Но, в отличие от прочих, свой кривой меч он держал обнаженным в руке. Свет от факелов языками пламени плясал на полированной стали клинка.

«Если это его избрал архивариус, – думал принц Бифальт, – то бой будет честным: в него вступят два заклятых врага». На некоторое время принц рьяно набросился на эту мысль. Но затем ему пришлось заставить себя отказаться от нее. Архивариус обещал ему бесчестный, несправедливый бой. И принца слишком часто уже вводили в заблуждение. Он ожидал предательства. Ему не позволят встретиться со своим естественным врагом. Вместо того чтобы устремлять гнев на амиканца, принц с большей тщательностью стал изучать собравшихся.

Вскоре он заметил магистра Авейла и магистра Раммиджа. Пухлый и горбун стояли плечом к плечу, то ли подталкивая, то ли удерживая один другого. И опять их руки были сомкнуты.

Практически сразу магистр Раммидж словно ощутил на себе взгляд принца Бифальта. Он мрачно посмотрел в ответ и ухмыльнулся. Движение его руки подсказало принцу, что горбун сейчас общается со своим спутником. Вздрогнув, магистр Авейл тоже посмотрел в сторону принца.