Седьмая из Девяти

Только контейнеры и образцы. Несколько месяцев назад они собрали образцы до настоящего времени неизвестной геологической формации. Камень был тверже чем любое вещество встречающееся в природе. Древние аборигены планеты строили из него жилища, на протяжении столетий.  Тем не менее, этот камень, который считался даром богов планеты и назывался " благословенный камень" без труда разбивался на остроконечные куски, когда по нему ударяли под правильным углом.

Таким образом, тот же самый камень был превосходен для строительства почти неразрушимых зданий и для того, чтобы создать эффективное вооружение.

Подняв ярко –голубой «благословенный камень» Семь неожиданно занервничала. Она рассматривала его, вращая в разных направлениях. Какой угол был правильным?

Освещение в грузовом отсеке было тусклым. Это помогало ей расслабиться, когда она регенерировала, но сейчас она хотела, чтобы оно было лучше. - Она пробежала пальцами по камню, ища явную "направляющую трещину", которую им показали пришельцы. Ах вот она.

Она сунула руку в ящик и вытащила второй «благословенный камень», расположила его напротив направляющей трещины первого, и затем сильно ударила.

«Благословенный камень» разлетелся на десятки осколков, каждый совершенной влечены, чтобы быть идеально острым. Не удивительно, что люди считали эти камни священными.

Семь взяла один и посмотрела на него. Теперь, когда момент настал, она обнаружила, что ей было страшно. Ей не хватало мужества, чтобы сделать то, что должно быть сделано.

Возможно, люди были правы. Может быть, прощение, даже для кого-то вроде нее.

Нет! думал Имраак, вцепившись в одеяло. Время обманывать себя прошло. Не может быть никакого прощения за то, что вы совершили, - только искупление. Вы должны это сделать. Не терпя ни секунды дольше.

Там было не переносить этот момент больше. Семь схватила камень в левую руку и повернула свою правую руку ладонью вверх. Мягкая плоть ее запястья, незащищенного с помощью технологии Борга, рассеклась бы легко единственным ударом острого камня.

Гарри не вернется, чтобы проверить ее еще три часа. К тому времени все будет кончено. Окончательно.

Она глубоко вздохнула и прижала камень к запястью.

С неблагозвучным хором воплей, вороны, которые до сих пор сидели, тихо наблюдая за нею, сорвались в движении. Они кинулись ей на голову, яростно клюя.

Черные крылья били ей в лицо. Семь вскрикнула и всплеснула руками против натиска. Они по-прежнему продолжали прибывать, их клювы вырывали куски плоти из ее мягкого лица и открытых рук. Она бросилась вперед и чувствовала, как кровь струится по ее щекам. Она капала ей на колени, сливаясь с алым платьем.

Семь стиснула зубы. Эти воображаемые птицы, пытаются остановить ее. Она не позволит им. Она знала, что ей надо делать. Во второй раз она прижала острый край благословенного камня к своему голому запястью.

- Не надо! - раздался голос, высокий и испуганный.

Птицы исчезли.

Семь вздрогнула и подняла глаза. В двух ярдах, глядя на нее своими огромными глазами, была маленькая девочка.

Семь ее не узнала. Насколько ей известно, на борту Вояджера был только один ребенок, и это была Наоми Вилдмон. Это было человеческое дитя, с длинными светлыми волосами и носившее вычурное белое платье.

-Пожалуйста, не надо,- сказала она снова, более мягко. -Я нужна тебе, Семь.

Не убивай меня .

Семь смутно осознавала, что ее кожа была цела, и на ее запястье, и в том месте, где птицы клевали ее.

Повреждение исчезло.

- Убить тебя? Но - Семь застыла, на нее снизошло понимание. Она смотрела на девочку, которая осторожно шагнула вперед. Долгое мгновение они смотрели друг на друга.

- Анника, - выдохнула Семь. Девушка кивнула, и трепетная улыбка изогнула ее губы.

-Не убивайте нас-, повторила она. -Вы боитесь. Вы чувствуете себя виноватой. Но ты все, что осталось от меня, и я не хочу умирать!

Глубоко внутри, Семь знала, что это было. Часть ее думала ясно. Часть ее не хотела умирать, независимо от сокрушительной волны раскаяния, которое угрожало отмести смысл, здравомыслие и саму жизнь.

Эта часть, которая впервые проявилась в черных птицах, и теперь в виде себя как невинного ребенка, умолявшего ее думать, колебаться достаточно долго, чтобы понять, что она действительно хотела.

Семь из Девяти хотела жить.

Нет! Имраак спроектировал свою мысль со всей силой физического удара. Нет, Вы хотите умереть!Жизнь невыносима. Маленькая девочка эгоизм. Она не понимает.

-Вы не понимаете,- прохрипела Семь из Девяти.

Слезы текли по ее щекам, и она провела рукой по ее мокрому лицу. - Вы не знаете, как это ужасно… жить с этим.

Ребенок, ее лицо, более мудрое, чем ее шесть лет, торжественно кивнула.

- Но я знаю, Семь. Я знаю все. Я помню, как тебя ассимилировали. Они взяли меня, взяли нас и поместили нас в стазисную камеру.