Седьмая из Девяти

Она остановилась и повернулась к нему лицом. -Вы не умеете хорошо лгать, энсин, так что не пытайтесь лгать. Вы встречали Аннику Хансен. Вам нравлюсь я больше чем она?

Он чувствовал, что его лицо стало горячим. Ответ был гораздо больше, чем простое да или нет, и он лихорадочно подыскивал слова. - Невеселая улыбка изогнула ее губы.

- Так я и подозревала. Я полагаю, что я могла видеть ее привлекательность.

-Семь, Вы не понимаете. Анника больше походила на нас, мы больше могли общаться с ней. Вы более жесткая, вас сложнее понять. Но это не означает, что Вы не хороший человек даже при том, что Вы называете себя Семь из Девяти а не Анника Хансен!

-Хороший человек.- Она рассмотрела фразу.

-Неясный, однако, ограничивающий. Кто такой хороший человек, энсин? Я? Вы? скеданы? туктак?

Слова ее были тверды, как удары молота, и Гарри начал сердиться.

- Здесь Вы спорите по поводу семантики, Семь.

-И все же именно так Вы общаетесь. Я не должна спорить с вами о тонких нюансах ваших фраз и тона ваших слов?

Гарри нахмурился. - Теперь вы просто пытаетесь затеять драку. Хорошо, я не буду играть в эту игру.  

Двери грузового отсека, шипя, открылись.

-Я более чем счастлив поговорить с вами о словах, Семь. Черт возьми, я буду говорить с вами о чем угодно, когда угодно. Вы узнаете это прямо сейчас. Я ваш друг. Но вы, вы не в себе, и я боюсь, что я могу сделать просто хуже. Там ваш альков. Я проверю вас через три часа и возьму вас в столовую, хорошо?

Она уставилась на него, ее лицо было непроницаемо. Затем она кивнула и шагнула в нишу. Она выпрямилась, поправляя ее тело в нужном положении, и закрыла глаза.

Он наблюдал за нею в течение нескольких минут. Он не лгал, когда он сказал, что она была кем-то уникальным и особенным.

Это целое испытание, потрясшее ее до самого основания, и остальная часть команды была испугана вместе с нею.

Он вздохнул, и пошел, чтобы вернуться на мостик.

Семь открыла свои глаза, после того как услышала, что дверь закрылась.

Даже такое простое движение ощущалось ей с трудом, как будто ее тело вместо сильного и изящного было тяжелым и неуклюжим.

Она предпочитала чтобы ее глаза были открыты. Когда они были закрыты, это было, как будто сценариям предоставили новую жизнь.

Она видела убийство матери Кеелы, расчленение Амана, мучения на лице Рхлу, когда она обняла, своих детей закрывая в бесполезном усилии защитить их от ужаса, спускающегося с небес.

После самоубийства Ковэна она пошла к Доктору и просила, чтобы он удалил чувство, что она испытывала. Он сказал ей, что не может сделать это, что она должна была научиться жить с ее раскаянием и что в конечном счете оно спало бы. Он был прав. Безвременная кончина Ковэна прекратила занимать ее мысли, и она сумела, как люди любили выражаться, "продолжать свою жизнь."

Но это … Семь застонала и медленно опустилась на пол, протягивая дрожащие руки к стенам ниши для поддержки. Боль, которую она причинила. Все те, жизни разрушенные из-за нее, потому что она была Боргом, потому что она была Боргом, теперь и навсегда.

Это не могло быть дома.

Ее живот мутило, поскольку сейчас знакомый аромат гнили окружил ее, но она заставила себя быть спокойной.

Безумная деятельность не достигла бы желаемых результатов. Она должна была быть эффективной, чтобы быть успешной.

Да, подумал Имраак. Он свернулся калачиком в углу грузового отсека, завернутый в драные лохмотья, служившие одеялом. Он презирал Джейнвэй предложившей более лучшее покрывало, цепляясь за то немногое что осталось от его мира.

Играющие дети не замечали его, и глупый Тамаак был погружен умственную беседу с Сшемаак. Они не обращали на него внимания.

Нет возможности жить вместе с этим Семь? Такая боль. Такие ужасные страдания, и это все ты виновата, ты виновата во всем….

Это она во всем виновата. И не было никакого способа, чтобы искупить вину за все это.

Сложные понятия сострадания и прощения ускользали от нее каждый раз, когда она пыталась ухватиться за них. Семь мыслила, эффективностью, логикой, балансом, и не было места для прощения, в такой системе. И простить себя?. Как?

У нее не было механизмов, чтобы справиться с этим никогда не было, и никогда не будет.

Но она может гарантировать, что это никогда не произойдет. И был только один способ сделать это.

Семь из Девяти встала и пошла, пошатываясь, вокруг грузового отсека в поиске средств, которые будут достаточными для данной конкретной задачи.

Она встретилась с разочарованием. Не было ничего достаточного острого. Наконец, в раздражении, она начала хватать различные контейнеры для хранения и рыться в них. Не было никаких ножей, никакого оружия, хранившего здесь.