Седьмая девственница

Нет. Не могу. Аббатство — для Карлиона. Сэра Карлиона. Как я буду гордиться в тот день, когда он получит этот титул. Я вышла замуж без любви, я упорно боролась, чтобы получить желаемое, я многое вынесла. Что же мне теперь, всем этим пожертвовать ради Меллиоры?

Я очень привязана к Меллиоре. Но что у них с Джастином за любовь? Будь я на месте Меллиоры, разве позволила бы я своему возлюбленному покинуть меня? Разве полюбила бы я человека, который так легко признаёт свое поражение?

Нет, такая любовь, как у них, недостойна жертвы. Мне надо все время об этом помнить. Если бы они действительно любили, то были бы готовы все вынести ради друг друга.

Я боролась за будущее моего сына, и ничто не должно становиться у меня на пути.

6

Неприятные эпизоды можно забыть на много дней, недель или даже месяцев, а потом вдруг какое-то событие оживит их в памяти со всей бередящей душу ясностью. Я была из тех, кто всегда может найти оправдания своим грехам и заставить себя смотреть на них как на истину. Но истина подобна призраку, который будет преследовать вас всю жизнь и внезапно явится, когда вы этого не ждете, напоминая, что в какие бы нарядные обертки вы ни заворачивали истину, они могут мгновенно слететь от одного неосторожного движения.

Я сидела за своим бюро, планируя званый обед вечером этого дня. Должны были приехать Фиддеры. Они хотели обсудить какие-то дела с Джонни. Ему это было не по душе, но он не мог не пригласить их. Я отлично знала, что Джонни и дела — понятия малосовместимые.

Трудно было не согласиться, что дела в имении велись не столь умело, как в то время, когда Джастин был в аббатстве. Я знала, что если Джонни получал письма, которые считал неприятными, он бросал их в ящик стола и старался о них забыть. С разных сторон шли жалобы. Фермеры говорили, что при сэре Джастине делалось то-то и то-то, чего не делалось теперь. Ремонт жилищ не производился; а то, что Джонни готов был пообещать все, о чем просили, делу не могло помочь, ибо выполнять свои обещания он не собирался. Сначала он имел у людей большой успех; теперь же они знали, что верить ему нельзя.

Прошло уже два года с тех пор, как Джастин уехал. Сейчас он был в Италии и писал редко. Я все время ждала, что однажды придет письмо Меллиоре, в котором он позовет ее к себе.

Когда вы сильно кого-то обидели, ваши чувства по отношению к этому человеку не могут не измениться. Временами я почти ненавидела Меллиору, на самом деле я ненавидела себя, но так как человеку моего склада это всегда трудно, единственный выход для него — ненавидеть того, кто заставил вас ненавидеть самого себя. Когда я бывала в таком настроении, то старалась быть с ней помягче. Она будет няней и гувернанткой Карлиона, пока тот не достигнет школьного возраста, но я настояла, чтобы с ней обращались как с членом семьи, сажали ее за стол и даже приглашали на званые обеды; люди знали ее скорее как мисс Мартин, дочь покойного священника, чем как няню и гувернантку в аббатстве. Я приучила Карлиона называть ее тетя Меллиора. Я старалась делать для Меллиоры чуть ли не все, что могла.

Она изменилась: выглядела старше, стала спокойнее. Как ни странно, но в то время как я становилась все более броской, она, казалось, становилась совсем бесцветной. Свои чудные светлые волосы она заплетала в гладкие косы и укладывала вокруг головы; мои же были тщательно завиты в длинные локоны, чтобы не потерять даже малой доли красоты. Она носила неяркий серый и черный цвета, которые очень шли к ее белой коже. Я редко носила черное; оно мне не шло, а когда все же надевала, то всегда добавляла к нему что-нибудь яркое — алое или моего любимого нефритового цвета. Вечерние платья у меня были из алого шифона и шелка цвета нефрита; иногда я носила бледно-лиловое или сочетание темно-синего с преобладанием розового.

Теперь я была хозяйкой в аббатстве; стоять у меня на пути было некому, и за два года после отъезда Джастина я упрочила свое положение. Неприязненное отношение Джастина значительно помогло мне. Я почти верила, что Хаггети и миссис Роулт порой надолго забывали, что я ни по происхождению, ни но воспитанию не была предназначена для той роли, с которой теперь так успешно справляюсь.

В прошлом году тихо, во сне, умерла леди Сент-Ларнстон, так что в аббатстве были еще одни похороны. Но как они отличались от похорон Джудит! Старая леди закончила свою жизнь так же тихо, спокойно и пристойно, как и прожила ее.

После ее смерти мое положение еще более укрепилось…

В дверь постучали.

— Войдите, — сказала я с должным оттенком властности — не высокомерно, не снисходительно, а просто естественно отдавая приказание. Вошли миссис Роулт и миссис Солт.

— Так что, мэм, как насчет сегодняшнего обеда, — сказала миссис Солт.

— Я думала об этом.